Клуб исследователей полярных медведей

Следующая пара дней на «Искателе приключений» пролетела для Стеллы как одно мгновение. Едва корабль поднял паруса, Феликса снова скрутила морская болезнь, и Стелла оказалась более или менее предоставлена сама себе. Она с удовольствием проводила время в обществе Шая: можно было помогать ему ухаживать за волками, яками и единорогами или наблюдать, как он тренируется с бумерангом – фантастическим предметом, который тут же внушил Стелле желание иметь такой же. Обычно Шай стоял на палубе (рядом с ним топталась Коа) и бросал бумеранг над морем, и тот каким-то образом всегда возвращался к нему в руку!

Стелла, конечно, спросила, можно ли и ей попробовать, но Шай со слегка виноватым видом ответил, что тут нужна долгая практика: если Стелла бросит бумеранг неправильно, он просто упадет в волны и утонет. Утром третьего дня Феликс наконец достаточно поправился, чтобы встать с постели, не рискуя мгновенно вернуться к ведру.

– И чем ты занималась все это время? – весело спросил он Стеллу, стоя перед зеркалом и тщательно поправляя галстук-бабочку. – Я тебя почти не видел.

– Ну, ты же не хотел, чтобы я сидела здесь и слушала твои стоны с утра до вечера. Это любого сведет с ума.

– Ладно, пусть так, – согласился Феликс. – Но ты могла бы навещать меня хоть иногда.

– Я и навещала, только в этот момент ты каждый раз спал. Или был в туалете. Или лежал, сунув голову под подушку и издавая стоны.

Феликс наклонился, отыскивая под койкой затерявшийся башмак, и Стелла отчетливо услышала, как он пробормотал: дескать, в следующий раз лучше отправиться в путешествие на дирижабле.

– Ой, мне всегда хотелось полетать на дирижабле! – воскликнула Стелла.

– А, вот он… – Феликс выпрямился, держа в руке ботинок. – Ну, идем. Пора и позавтракать.

За время путешествия Стелла еще не видела своего друга Бини, но наконец, когда дядя просто заставил Бини оторваться от книг и выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом, они встретились. Бини хотел стать врачом и потому мог бесконечными часами сидеть и читать разные учебники. Однако его дядя, профессор Бенедикт Боском Смит, не слишком ценил чтение. Он считал, что лучший способ учения – это действие (пусть даже ты не слишком уверен в том, что именно нужно сделать). Профессор был шумным и успешным человеком и, к сожалению, как будто и ото всех ожидал такой же шумности и успешности. Стелла как-то раз слышала, как он, придя в гости к Феликсу, жаловался на своего племянника.

– Он совсем не похож на других детей, – говорил Смит. – Никому не позволяет обнимать себя, даже родной матери! Конечно, все дело в эльфийской крови, это из-за нее у него такие странные идеи, и фантазии, и причуды. Ты сам видел, как он за обедом копался в тарелке, выстраивая куски моркови по размеру, прежде чем их съесть. Это ненормально!

– Мой дорогой Бенедикт, я уверен, что сам не имею ни малейшего понятия о том, что такое «нормально»! Да и разве имеет какое-то значение то, как именно мальчик съест морковку, если учесть общий великий порядок вещей? – спросил Феликс.

– Но ведь именно так он заработал это глупое прозвище, видишь ли, – продолжил профессор Смит, будто его не слыша. – Он любит мармелад горошком, знаешь, такие конфеты… просто с ума по ним сходит… ну вот, поэтому его мать каждый день кладет ему в коробку с завтраком пакетик таких конфет. Но он, вместо того чтобы просто съесть их, сначала раскладывает их по цветам. Глупее ничего и не придумать, и его теперь все зовут Бини Горошина!

– Ну, вполне могло прилипнуть и похуже что-нибудь. А кроме того, я думаю, ты уж слишком много значения придаешь…

– Да к тому же еще эта бредовая идея, что он обязательно станет первым исследователем, добравшимся до другого конца Черного Ледяного моста! – воскликнул профессор Смит. – И это притом что всем известно: это невозможно! Все исследователи, предпринимавшие такую попытку, включая и собственного отца этого мальчика, исчезли без следа! И во всем виновата его мать! У эльфов вечно какие-то странные идеи… Но она хотя бы убеждает Бенджамина, что он может делать все так же, как обычные дети.

– Похоже, она хорошая женщина, – заметил Феликс.

Профессор Смит нахмурился:

– Скорее, выбитая из колеи. А Бенджамин, помимо всех своих причуд, еще и слишком робок, чтобы стать исследователем.

– Робость – это просто черта характера, – с едва заметным укором произнес Феликс. – Не недостаток.

– А ты когда-нибудь слышал о робких исследователях, а, Перл? – прогремел профессор Смит. – Конечно не слышал! Одна идея чего стоит! Робкие люди сидят дома, бьют баклуши!

– Бить баклуши! – воскликнул Феликс. – Это сто тридцать пятый номер для списка.

– Списка? – рявкнул профессор Смит. – Какого еще списка?

– Я составляю список дел, которыми я предпочел бы занять время вместо причесывания усов и умащивания бороды… – начал было объяснять Феликс.

Но профессор Смит нетерпеливо качнул головой и снова заговорил:

– Феликс, прошу, не уходи от темы! Как я сказал, исследователь должен быть дерзким, храбрым, отчаянным, грозным…