Клуб любителей фантастики, 2004

— Что мы будем там делать, в этой цивилизации? — спрашивает его «». — Кому мы там нужны? Наша функциональность не будет востребована, и существование лишится смысла. Я не хочу этого. Здесь я помогаю решать очень важную задачу. Я буду счастлив, если окажу какую-то помощь компьютеру в этом, если он приблизится к решению хотя бы на маленький шаг. Я участвую в чем-то гораздо большем, нежели я сам по себе. Это дает смысл существованию. Если компьютер постигнет Вселенную, то приблизится к Богу. Может быть, сам станет частью Мирового разума. Мы все станем им. Я не хочу добровольно отказываться от такой судьбы. Мы знаем свое предназначение. Знаешь ли ты свое?

Башибузук хочет что-то ответить, но лишь хмурится и молчит. Пожимает плечами, поворачивается и уходит.

« закрывает глаза.

На обратном пути Башибузук думает о том, что капитан будет разочарован, что премии не видать, что благими намерениями вымощена дорога в ад — и еще о том, есть ли у него предназначение, и если есть, то в чем оно состоит. Ни одна из этих мыслей Башибузуку не нравится, и он недовольно морщится.

« открывает глаза. Смотрит на встроенные в стену электронные часы. 8:00. В изголовье лежат несколько цветных капсул. Кажется, их чуть больше, чем было в прошлый раз. Но они есть, и значит, все идет хорошо. И «» счастлив.

Федор Гайворонский ОШИБКА

Калитка скрипнула. Тихо и осторожно. Я не хотел нарушать покой этого дома. Мне нужно было только одно — подойти к окнам и посмотреть в них, посмотреть на чужую жизнь и чужое счастье. Я обязан был прийти. Ведь мы договорились… Я приласкал лохматого Шарика, постаревшего, но такого же приветливого, и направился к дому. Сад шуршал листвой. Спелые яблоки источали коричный аромат. Если бы не сумерки, со стороны это выглядело бы более чем нелепо. Лейтенант космических войск в штатном комбинезоне, в чужом саду, словно мальчишка-хулиган, отчаянно прячется…

Я заглянул в окно.

Ты сидела одна за старинным круглым столом и перебирала ворох писем. Ты была такая же, какой я оставил тебя пять лет назад. Рядом с тобой не было ни Олега, с которым вас молва поженила еще до окончания школы, ни Петьки, клявшегося на утренней зорьке, в компании таких же пьяных, как и он сам, выпускников, что добьется во что бы то ни стало твоей руки, ни Бориса, который писал мне, что отправляет тебе послания чуть ли не каждый день. Ты была одна, и на тебе было то самое платьице, которое мне всегда нравилось. Неужели?.. Нет, этого просто не может быть. Ведь ты была первой красавицей школы! И бантик в твоих волосах тот же…

Я поднялся на крыльцо. Постучал. Я услышал шаги. Твои шаги. А Шарик сходил с ума от радости, что я решил войти в его самый любимый на свете дом.

— Здравствуй, Валя…

Ты без слов раскрыла объятья и повисла на мне, прижалась, маленькая, хрупкая. Я погладил твои мягкие волосы. Они пахли лаком.

— Почему никто не пришел? — спросила ты. — А я ведь так ждала… У меня накрыт стол, я купила печенье. Ведь мы договорились, через пять лет… Все клялись, все обещали. А пришел только ты.

— Прости, что опоздал.

— Глупенький, ну что ты говоришь? Ты ведь пришел… Пойдем пить чай?

В гостиной, в которой все было таким же, как и пять лет назад, стоял портрет твоей мамы. В правом нижнем углу наискосок шла черная ленточка…

— Давно?

— В прошлом году… А я работаю на заводе. Мы шьем скафандры. А вечерами я учусь. Я хочу быть учительницей. Ты ешь печенье, оно вкусное.

— Песочное… Мое любимое. Знаешь, я так отвык от простой домашней еды. Она, оказывается, такая вкусная, домашняя еда.

— А Боря уже улетел в дальнюю экспедицию. Ты знаешь? Его звездолет даже по телевизору показывали, вот! Он вернется только через пятьдесят лет, и сразу станет генералом. Мне его мама сказала. Они уже никогда не встретятся. Я к ней хожу часто, потому что она осталась совсем одна. И к Олежкиной маме тоже хожу. Ты ведь знаешь, он погиб в прошлом году при посадке на Плутон. У нас в поселке вечер был, посвященный его памяти. Я вела. И обелиск мы поставили. Возле школы. А Петька сейчас живет на Марсе. Осваивает колонию. Из нашего класса только Танька осталась, но она уехала с мужем в Индию, и Полька. Правда, Полька очень занята. Мы редко видимся. В основном я ей звоню. А ты как?

Я показал пальцем на лычки.

— Лейтенантствую. Если попаду на орбитальную станцию, через год буду старшим лейтенантом.

— Ой, как здорово! Я так рада за вас, ребята. Вы такие молодцы… Ты бери еще печенье. И варенье клади. Я сама варила по маминому рецепту.

Я протянул тебе коробочку, ту самую, за которую на марсианской базе отдал половину жалованья.

— Валя, это тебе.

Ты взяла коробочку и обрадовалась, словно ребенок. В серых глазах загорелось счастье. Не распаковав, ты поставила подарок на пианино. Тебе не важно было, какой он. Тебе хватало того, что эту коробочку подарил бывший одноклассник, которого ты. как и вообще всех одноклассников, любила. Искренне, от души.

— Валенька, открой коробку.

Ты послушно ее открыла.

— Ой, что это? Неужели…