КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 2021

Он очень кстати вернул беседу на прежнюю тему, а то она ушла куда-то в сторону, и я совсем забыл спросить: сколько же у него сменилось собак. Ральф был канадцем, а эти парни часто оказываются с причудами.

— Одна у меня всё это время и была. Мне её ещё папа подарил, — Ральф по выражению на моём лице догадался, что нужны ещё пояснения, вот он и продолжил, — она была искусственной.

— А, — сказал я, — ну это же всё объясняет.

— Да, — сказал Ральф, — я просил, чтобы мне разрешили её с собой взять. Но мне сказали, что это невозможно, потому что у нас на борту каждый грамм на учёте. А вот теперь-то я точно уверен, что для неё место на борту нашлось бы. В конце концов, она весила всего ничего. В крайнем случае, могли не брать часть продуктов. Я бы поголодал, но зато у меня была бы собака.

— Долго же ты держался, — сказал я, намекая на то, что наша миссия уже продолжалась некоторое количество месяцев, однако впереди нас ждало ещё более длительное пребывание на Красной планете и меня как психолога очень заботило моральное состояние коллег. Я не мог допустить, чтобы у Ральфа настроение сол от сола ухудшалось, пока не перешло критическую точку, после которой он в каждом будет видеть врага. Начнёт ещё за каждым встречным в коридорах гоняться с тесаком наперевес и нам останется либо его нейтрализовать при помощи какого-нибудь действенного аргумента в виде кувалды, либо спасаться бегством на одном из вездеходов и искать убежища на базе русских. Вездеходы, кстати, находились в ведении Ральфа, и он следил за их исправностью. — Что ж ты сам себе собаку здесь не сделал? — вдруг меня осенило. — Любой из наших роботов подойдёт для этого.

— А? — непонимающе уставился на меня Ральф.

— Ну, пораскинь мозгами, — сказал я ему. — У тебя будет единственная в своём роде собака — без лап, но зато на восьми колесах. Можешь и хвост приделать, чтобы собака могла им выражать симпатию.

— Ух, — сказал Ральф, и лицо его буквально просветлело, — как же я до этого раньше не додумался? Голова ты, Майк.

Глаза его сияли и лучились радостью, а я подумал о том, как мало нужно человеку для счастья. Он совсем забыл о тосте в руке. Тот упал, как это водится, джемом вниз, испачкав поверхность стола, а Ральф принялся слизывать джем языком, нисколько не смущаясь присутствующих. Все сделали вид, что не обращают на него внимания.

Но мне теперь оставалось решить главный вопрос. Идею-то я высказал, но всё ж роботы были не моей собственностью, а общественной. Чтобы одного из них Ральф переделал в собаку, требовалось согласие всей команды или хотя бы большинства членов нашей скромной миссии покорителей Марса. Пожертвовать явно стоило одним из тех роботов, похожих на детские игрушки с дистанционным управлением, которые колесили по окрестностям в свободном режиме, делали анализ почвы и воздуха, и безуспешно искали признаки жизни.

Можно было устроить тайное голосование, чтобы Ральф не узнал кто ж выскажется против. А то не ровен час припомнит, сделает так, чтобы вездеход, на котором обидчик отправился в длительное путешествие, сломается, а когда мы подоспеем на выручку, обнаружим лишь хладный труп, первую мумию Марса.

По крайней мере, именно такие мысли рождались у меня в голове, когда я видел, каким взглядом Ральф обводит всех присутствующих. От этого взгляда у меня бежали по спине мурашки, но все находившиеся на кухне, одобрительно кивали, включая нашего врача Лайлу, которая все время молчала.

На кухне наша марсианская миссия присутствовала почти в полном составе. Не хватало только командира Наоми Вотнак. Сейчас была её очередь крутиться на орбите Марса в корабле, который мы не могли бросить совсем уж без присмотра. Эту повинность никто не любил. Случалось даже очередник симулировал какую-нибудь болезнь, предпочитая поваляться в карантине, чем лететь на орбиту, но Лайла всех выводила на чистую воду. Наоми осталось болтаться на орбите ещё месяц. В беседах и голосовании она принимала дистанционное участие.

— Спасибо, спасибо вам, дорогие вы мои, — запричитал Ральф после голосования. Из глаз его едва не покатились слёзы. Он всем пожал руки и долго их не отпускал, всё тряс и тряс, а я чувствовал, что он готов ещё и всех, кто не успеет от него увернуться и убежать, расцеловать.

Выполнив все свои дневные обязанности, Ральф взялся переделывать робота в собаку этим же вечером. Наутро, когда он появился на кухне с воспалёнными глазами, похожий на вампира, который так и не сумел найти жертву. Я догадался, что он совсем не спал. Он просто не заснул бы, предвкушая то мгновение, когда выведет своего питомца из дома. Вернее, из нашей кротовой норы, где большая часть помещений находилась под поверхностью. Ральфа не пугали лёгкая пыльная буря и жуткий мороз на улице, такой жуткий, что без защитного скафандра любое живое существо там вмиг превращалось в ледышку. В глазах его лучилось такое счастье, какое бывает лишь у детей, получивших долгожданный подарок на день рождения или Рождество.