Клуб Мэри Шелли

Каждый день теперь мне хотелось лишь скорее оставить позади мир Манчестерской школы и тусоваться с другими членами клуба, в котором мы могли сбросить застегнутую на все пуговицы форму из раздражающей кожу шерсти и надеть свою собственную одежду и быть самими собой. Временами кому-то из нас приходили в голову даже более сумасбродные идеи. Например, когда настала очередь Тайера выбирать фильм для просмотра, он предпочел «Реаниматора», заявив, что посвящает свой выбор Мэри Шелли, ведь это «неоспоримо лучшее современное прочтение „Франкенштейна“». Но я думаю, что на самом деле Тайер просто искал повод, чтобы явиться к Брэму в зеленом хирургическом халате и рассеченной пополам маске-черепе из своей любимой сцены фильма.

Собрания клуба проходили часто: два, иногда три раза в неделю. В клубе имелись свои ритуалы. Некоторые из них, такие как обсуждения фильмов, были достаточно просты для участия. Случались моменты, когда я вступала в жаркие споры с другими членами клуба по таким вопросам, как, например, кого можно считать худшим Злодеем: Джейсона Вурхиза или Майкла Майерса.

– Безусловно, Майкла Майерса, – заявила Фелисити. – Он убивал собак!

– Джейсон тоже убил собаку, – напомнил ей Фредди.

– Как по мне, так пусть убивают людей сколько угодно, но показывать убийство собак в фильмах ужасов недопустимо, – сказал Тайер. – Я подам петицию на сhange.org[21].

– Джейсон никак не может считаться хорошим негодяем, – вмешалась я. – Он был просто замкнутым в себе неудачником, который не умел плавать.

– Подождите, хорошим Злодеем у нас считается тот, кто в глубине души хороший, или тот, кто полностью злой? – спросил Брэм. – А плохой Злодей – это тот, кто недостаточно злой?

Это были те глубокомысленные экзистенциальные вопросы, которые задают себе все подростки.

Поначалу сплоченность остальных членов клуба меня немного пугала. У них были ритуалы, привычки и им одним понятные шутки, уже накопленные за время общения в клубе. Но вскоре я нащупала свой ритм и вписалась в их компанию. Во время просмотра «Восставшего из ада» (по выбору Фредди) каждый раз, когда один из персонажей пренебрежительно отзывался о Бруклине, все члены клуба бросали попкорном в экран и кричали: «Все лучше Бруклина!» А когда мы смотрели «Птицы» (по выбору Брэма), все в группе имитировали неестественную позу Типпи Хедрен, которая во время нападения птиц выгибала руку над головой так, чтобы не закрывать от зрителей свое красивое лицо. После начала сцены с нападением птиц мы все держали руки под этим нелепым углом так долго, как только могли, пока в итоге с поднятым локтем не осталась одна Фелисити. Пока шли титры, она отвесила нам низкий поклон в знак своего триумфа.

Фирменное отличие клуба заключалось в здоровой порции насмешек, в понимании, что мы имеем право высмеивать любимые фильмы друг друга, потому что сильно их любим. Это было некое внутреннее мое ощущение, один из моментов, когда я безраздельно чувствовала себя частью группы. Я никогда не думала, что чувство родства с другими людьми может быть настолько ошеломляющим.

Тем не менее порой я радовалась, что лишь недавно вступила в клуб, потому что некоторые из традиций были жестокими. В тот вечер, когда мы смотрели фильм «Мы», Тайер невольно вскрикнул при появлении на экране одного из двойников. Брэм рассмеялся и ударил по клавише пробела. Фильм застыл на паузе, Фредди и Фелисити вскочили, и Тайер тут же закрыл голову руками и застонал.

– Тайер, наконец-то пришло твое время! – воскликнул Брэм.

– Что происходит? – удивилась я.

– Давай, Тайер, – сказал Фредди. – Покажи Рейчел, что происходит, когда член клуба пугается во время просмотра фильма.

– Но на улице холодно, – заныл Тайер.

– Правила есть правила, – отрезала Фелисити.

Вскоре мы вчетвером уже стояли на балконе, а пятый – внизу на улице в одном нижнем белье, прижимая одежду к паху.

– Это жестокое и необычное наказание! – завопил Тайер.

– Тише, – ответил Брэм, вне себя от веселья, – ты разбудишь соседей. А теперь давай дальше.

Тайер издал последнее раздраженное ворчание, затем уронил одежду на землю, вскинул руки вверх и побежал вниз по кварталу с таким гвалтом, словно по улице проехала машина молодоженов с привязанными сзади консервными банками. Мы посмотрели ему вслед и перегнулись через каменные перила балкона, оглашая прохладный вечерний воздух сдавленными взрывами смеха. Мы смеялись до тех пор, пока у нас не закружилась голова и мы не попадали на пол.

Этот случай научил меня никогда не показывать страх при просмотре фильмов. А проведя еще несколько таких киновечеров, я выяснила кое-что новое о каждом из членов клуба.

Тайеру нравились лужи крови, чем кровавее фильм – тем лучше, но в то же время он был душкой. Когда я упомянула, что ищу подработку, он устроил меня в кинотеатр, где работал сам, – крошечное заведение с двумя кинозалами. Мы вдвоем работали по выходным: он – в буфете, а я – билетером. Запустив всех зрителей в зал, я присоединялась к нему за стойкой, и мы весь вечер болтали и ели бесплатный попкорн.