Клуб пропавших без вести

– Не шедевр? – возразила я с таким пылом, что собеседник нервно дернулся и стал буравить глазами уже мое лицо. – Наоборот, для меня все в этой картине близко и понятно, поэтому я и расспрашиваю. Конечно, за последние дни произошло столько всего, располагающего к паранойе, но… Словом, я, кажется, пока в своем уме, но голову даю на отсечение, мне знакома каждая деталь этой картины. Я жила в этом, понимаешь! А, да что там говорить…

Не давая Косте опомниться, я потянула его в сторону висевшего на противоположной стене зеркала, в котором так удобно отражалась картина. Отпустив ладонь в который раз оторопевшего от неожиданности хозяина дома, я встала перед зеркалом, точно повторив позу девушки с картины. Потом тряхнула головой и дернула левой рукой – волосы разметались, а огромная белая футболка сползла, явив три родинки – две маленькие и одну побольше – почти на плече, чуть пониже ключицы.

– Смотри, все точно так же! И антураж этот мне знаком, окно, крыши… Так меня мог видеть лишь один человек, но… картину писал точно не он. Во-первых, сам мне признавался, что не умеет даже толком рисовать, несмотря на годы учебы. И главное, его уже нет в живых… – Голос предательски дрогнул, и я поспешила сойти с опасной темы. – Ну посмотри же, Костя! Ты не можешь не признать, что очень похоже!

Только сейчас я осознала, что суетливо, без умолку тараторю, а грубоватый детина молча стоит как вкопанный и, краснея, взирает на мою грудь, наполовину обнажившуюся от размашистых нервных движений. Я поспешила подтянуть футболку наверх, и Костя поднял на меня многозначительно потяжелевший взор. Только этого не хватало! Лучше уж быть потерявшим разум пугалом, чем утвердиться в амплуа «нимфы легкого поведения» и дурить головы чужим мужьям!

Я лихорадочно огляделась, решая, как выйти из щекотливой ситуации. И тут разрозненные детали наконец-то стали собираться в единый пазл. Комната, где я провела ночь, явно принадлежала мужчине. Выходит, я невольно «выселила» Костю из его спальни, заставив на время перебраться в мансарду. Устраивая на ночь, хозяин дома переодевал меня – и наверняка заметил пресловутые родинки. Которые и запечатлел на картине – судя по всему, этой же ночью. Утром сюда заглянула его жена, увидела портрет и устроила скандал с битьем посуды. А что, вполне логично – на ее месте я и не такое выкинула бы!

Конечно, мое объяснение вышло довольно корявым. Получалось, что супруги почему-то занимали разные комнаты, но в семьях случается всякое… Смущали и крыши… Впрочем, этот дом явно выше соседних, и художник просто изобразил то, что видел перед собой. Труднее всего было представить такого громилу с изящной кисточкой в мощной лапе. Хотя, опять же, чего в жизни не бывает, вдруг ему передались творческие гены отца…

Я почти удовлетворилась шаткими умозаключениями, но вдруг вспомнила тот подслушанный ранним утром разговор. Помнится, тогда я проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Неужели ко мне пожаловал неведомый призрак, который, вдохновившись моими прелестями, за несколько часов создал этот портрет? Какой ужас… Перед мысленным взором предстал перечень тревожащих симптомов из области психиатрии, и я мысленно поставила галочку у строки «Бредовые идеи».

* * *

В отель я вернулась только к обеду, проведя всю первую половину дня у Аникеевых. Сначала мы позавтракали яичницей с колбасой и помидорами, которую со знанием дела приготовил Костя. После еды Маша попросила заплести ей крепкую косичку и, когда я, умевшая делать только пучки на скорую руку, позорно не справилась с задачей, предложила заняться моими волосами. Это устраивало меня гораздо больше, и я терпеливо ждала, пока малышка не соорудила вполне сносную для своего возраста прическу. Кстати, в доме не оказалось ни намека на присутствие матери девочки. И когда хозяину дома потребовалось срочно отъехать на пару часов, я вызвалась посидеть с Машей.

Мы чудесно провели время: перепачкавшись мукой, налепили котлет и напекли пирогов, потом, хохоча, убирали учиненный на кухне погром. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что разговариваю с Машей, как с давней подругой, причем довольно взрослой. Мне нравилось общаться с детьми, но в ближнем кругу их не было, и я представить себе не могла, что некоторое время в компании смышленой крошки доставит мне такое удовольствие. Я даже пожалела, что не смогла остаться подольше: внезапно пробудившийся к жизни телефон отозвался двумя десятками сообщений. Кое-как успокоив родителей, я набрала обыскавшейся меня Катюше.

– Рита, я все знаю! – сбивчиво заговорила она. – Прости, не успела твой стол проверить. Прибежала, когда там уже рылся этот… все время забываю его имя, никчемный такой из отдела маркетинга. Он нашел твой легендарный список и выслал следователю по факсу.

Понятно, меня «сдал» тот противный подпевала Живчика, которому нравились мои сись… моя грудь. Чего-то подобного я и ожидала. Но Катюша явно была взволнована не этим.