Клуб разбитых сердец

Снейп хорошо помнил, как выглядел на том сборище Поттер, — цепкая память, ставшая его неотъемлемым качеством за годы шпионажа, не подводила и после войны. Мальчишка был одет в светло-фиолетовую, почти сиреневую мантию, держался скованно, чуть сутулился, а в самом конце торжественной речи его голос дал предательского петуха. Его невеста держалась не намного свободнее, но в целом выглядела довольной жизнью, и Северус помнил свой ужас, когда он — с чем-то подозрительно похожим на умиление — подумал: «Быстро его охомутали».

После этого полтора года было затишье. Поттер учился, потом его — еще до выпуска из Академии — взяли в престижную группу мгновенного реагирования, потом Джиневра стала профессиональным загонщиком. На все тех же газетных страницах не переставали мелькать колдографии: Поттер с Уизли и Грейнджер, Поттер в Норе, Поттер посещает Министерство, Поттер с визитом в Хогвартсе, Поттер — фальшиво улыбающийся, Поттер задумчивый, Поттер, прячущий лицо от папарацци... А потом и произошел роковой разрыв.

Рассматривая очередные картинки, на которых Джиневра держалась за руку либо обнималась со своим новым избранником, Северус ощущал невольное сочувствие. Пока он просил... Когда Лили отказалась его простить, он на себе испытал, что значит быть в центре любовного скандала. И пусть он так и не сумел стать для нее не просто другом, а о его позоре знал всего лишь весь Хогвартс, он сомневался, что в этом вопросе размер имел особое значение. Унижение, злость, стыд — он мог с точностью сказать, что чувствовал в эти месяцы Поттер.

А потому совсем не удивился, когда на первых страницах появились статьи о выходках брошенного любовника. Северус, безотчетно покачивая головой, читал о сумасшедших подвигах этого героя по призванию — Поттер кидался в горящие дома, безошибочно лез в самый эпицентр, рвался сражаться с древними чудищами и первым хватался за неисследованные артефакты. И Снейп прекрасно его понимал... И для него не стало неожиданностью, когда спустя три месяца Поттер оказался в Мунго в тяжелейшем состоянии, — если верить газетам, с проклятием сожженной кожи. Написанная рыдающим слогом заметка появилась в начале декабря двухтысячного года. Репортер, некий Эдди Кинди, оплакивал несчастного влюбленного и призывал предать остракизму ту, что «растерзала его сердце».

Когда Снейп развернул тот роковой номер «Пророка», было холодно, а ноги мерзли даже в тапках. Ему требовалось срочно сварить непростой Летейский эликсир, болела голова, и предстояла встреча с особенно придирчивым заказчиком. Северус раздраженно отбросил газету: зачем он вообще все эти месяцы забивал голову никак не касающейся его чушью?.. Мальчишка давно вырос, и он не был обязан... Минутный порыв охладила мысль, что придется пробираться сквозь толпы обезумевших поклонников.

Следующие три дня Северус работал даже больше, чем обычно, и совсем не читал газет. Утром четвертого он плюнул на все и аппарировал к Мунго. В конце концов, он уже давно собирался обсудить с возглавляющей больницу Офелией Санктурус долгосрочный контракт о поставке Противоожоговой мази.

День был выбран неудачно. Госпожа Санктурус как раз накануне уехала в Магический госпиталь Северной Ирландии, и аудиенция оказалось невозможной. Молодая светловолосая секретарша пошуршала страничками розового блокнотика и предложила место через две недели. Северусу было все равно, и он согласно кивнул.

— До свидания, — секретарша уткнулась в свои записи, недвусмысленно давая понять, что ее время тоже дорого.

— Скажите, — как можно равнодушнее произнес Снейп, который не чувствовал такую неловкость, наверное, со школьной скамьи, — в какой палате лежит Гарри Поттер?

Секретарша подняла на него насмешливый взгляд, но профессиональная этика победила.

— По просьбе Гарри Поттера к нему никого, кроме самых близких, не пускают. Но у него можно спросить.

Северус без особого облегчения кивнул.

К Поттеру Снейпа проводил пожилой целитель, который, по счастью, не задавал лишних вопросов. Уже у самой палаты он жестом попросил Снейпа подождать и исчез за белой дверью. В ожидании ответа Северус размышлял, а так ли ему нужно увидеть Поттера и не поздно ли уйти, но не успел поддаться малодушию. Дверь отворилась, и из палаты сначала быстро вышел Кингсли, погруженный в раздумья и даже его не заметивший, а потом и целитель. Получив утвердительный кивок, Северус зашел внутрь.

Мальчишка лежал, с ног до головы обвязанный бинтами, и не сводил неподвижного взгляда с девственно-белого потолка. Если он и заметил появление Снейпа, то никак этого не показал.

Несколько минут Северус молча смотрел на него.

— Только не надо мне говорить, что я отказываюсь от великого дара жизни, ради которого умерло так много людей, — неожиданно прокаркал Поттер. — Мне уже и без вас хорошенько промыли мозги, даром что сбежать не могу.

— Не имел ни малейшего намерения говорить подобной банальщины, — покривил душой Снейп, подходя к больному поближе. — Кто это вас?

— Уверен, что в газетах все написали, — настроение у Поттера было явно не самым благодушным.

— Я их не читал.