Клуб самоубийц (The Suicide Club)

MR. SILAS Q. SCUDDAMORE was a young American of a simple and harmless disposition, which was the more to his credit as he came from New England - a quarter of the New World not precisely famous for those qualities.	Молодой американец мистер Сайлас К. Скэддемор был кроток и простодушен, что следует вменить ему в особую заслугу, поскольку он родом был из Новой Англии, стороны славной в Новом Свете отнюдь не вышеназванными качествами.
Although he was exceedingly rich, he kept a note of all his expenses in a little paper pocket-book; and he had chosen to study the attractions of Paris from the seventh story of what is called a furnished hotel, in the Latin Quarter.	Человек весьма и весьма состоятельный, он тем не менее заносил все свои расходы в маленькую записную книжку, а радости парижской жизни вкушал с высоты седьмого этажа скромной гостиницы Латинского квартала.
There was a great deal of habit in his penuriousness; and his virtue, which was very remarkable among his associates, was principally founded upon diffidence and youth.	Бережливость его была следствием привычки, а добродетельное поведение, выгодно отличавшее его в кругу знакомых, имело основанием робость, присущую юному возрасту.
The next room to his was inhabited by a lady, very attractive in her air and very elegant in toilette, whom, on his first arrival, he had taken for a Countess.	В соседней с ним комнате проживала некая особа весьма привлекательной наружности. Изящество ее туалетов заставило Сайласа поначалу принять ее за графиню.
In course of time he had learned that she was known by the name of Madame Zephyrine, and that whatever station she occupied in life it was not that of a person of title.	Со временем, однако, он узнал, что зовут ее мадам Зефирин и что, каково бы ни было ее истинное положение в обществе, знатностью рода она не отличается.
Madame Zephyrine, probably in the hope of enchanting the young American, used to flaunt by him on the stairs with a civil inclination, a word of course, and a knock-down look out of her black eyes, and disappear in a rustle of silk, and with the revelation of an admirable foot and ankle.	Мадам Зефирин - быть может, в надежде пленить юного американца - то и дело попадалась ему на лестнице; при этом она всякий раз слегка наклоняла головку, роняла два-три слова приветствия, которые непременно сопровождались испепеляющим взглядом ее черных очей, и, прошуршав мимо, оставляла в его впечатлительной памяти прелестное видение ножки чуть повыше ботинка.
But these advances, so far from encouraging Mr. Scuddamore, plunged him into the depths of depression and bashfulness.	Впрочем, все эти авансы, вместо того чтобы ободрить мистера Скэддемора, повергали его в глубочайшее уныние и еще больше увеличивали его застенчивость.
She had come to him several times for a light, or to apologise for the imaginary depredations of her poodle; but his mouth was closed in the presence of so superior a being, his French promptly left him, and he could only stare and stammer until she was gone.	Раза два-три она даже заходила к нему -попросить спичек или извиниться за мнимые прегрешения своего пуделя, - и, однако, в присутствии столь блистательной дамы он неизменно терял дар речи, и ни одно французское слово не приходило ему на ум. Бедный молодой человек мялся и пожирал прекрасную гостью глазами.
The slenderness of their intercourse did not prevent him from throwing out insinuations of a very glorious order when he was safely alone with a few males.	Зато в более непринужденной обстановке, в обществе приятелей мужского пола он позволял себе ронять небрежные намеки, из которых вырисовывалась картина значительно более эффектная, нежели тусклая действительность.