Милнер кашлянул:
— Да.
Ньюмен улыбнулся:
— Да.
Джонс, Федеричи и Мак-Говерн снова переглянулись и посмотрели на Мак-Ивера, который сидел с таким видом, будто хотел сказать: «Какого хрена вы пялитесь?». И они прекратили переглядываться. Клингер вздохнул:
— Все закончили?
Присутствующие стали пожимать плечами, кивать, шаркать, ерзать, крутить головами, разминая затекшие шеи.
— Да.
— Все, инспектор.
— Да.
— Да, сэр.
— Да.
Клингер поднялся:
— Как вы думаете, куда я сейчас пойду, пока вы, ребята, резвитесь в снегу? Я иду в Сити-Холл объяснять его превосходительству господину мэру, как столько дерьма навалилось за такое короткое время в такую погоду.
Он ушел.
Секунду спустя Милнер окликнул:
— Фед?
— Да? — отозвался Федеричи.
— Кейт Нейсмит, женщина, живущая по тому адресу, где убили Карен Оберн, и владеющая магазином в Три Бе Ка, «Le Peau Douce», женское белье, на углу Западного Бродвея и Томас. Ты должен поехать туда…
— Что у нее? — переспросил Федеричи.
Милнер прищурился:
— Что?
— Какой у нее магазин?
— Следи за моими губами: нижнее белье.
Федеричи вынул записную книжку.
— Бродвей и Томас?
— Западный Бродвей и Томас.
— Западный Бродвей и Томас.
— Le Peau Douce.
— Ле… По… Дус…
— Найди ее… — попросил Милнер.
— Да.
— Убедись, что ей ничто не угрожает…
— Да.
— Если что, оставайся с ней…
— Да.
— Дай мне закончить фразу, Фед.
— Простите, лейтенант.
— Если нужно, оставайся при ней. Позванивай каждую пару часов… Чего ты ждешь?
— Все?
— Все.
Федеричи отдал честь и ушел с двойной скоростью. Милнер передернулся:
— Должно быть, это сизигия. Я считаю, что Клингеру нужно объяснить эти дела перед мэром сизигией, но такой юмор нуждается в предварительной смазке.
— Как ты сказал? — не понял Ньюмен.
— Сизигия. Редкое противостояние Земли, Солнца и Луны, вызывающее усиление приливных сил. Вдобавок, Луна сейчас в перигее, в самой близкой к Земле точке, и это еще больше усиливает приливы. Приливы по всему миру в среднем на семь футов выше нормы. В местном масштабе сизигия совпала с большой бурей, в результате сила зла вырвалась на волю.
— Откуда ты знаешь всю эту химию, Милнз? — спросил Ньюмен.
Милнер пожал плечами:
— Я вычислил, что ты тоже подхалимажем пробиваешься в отдел краж картин, так что стал интересоваться другими областями знаний.
Ньюмен со смехом нанес слабый хук слева в предплечье Милнеру.
— Ты — глупый козел.
Милнер ответил мягким апперкотом справа.
— Ублюдок.
Они рассмеялись, обнялись и вышли из офиса.
Джонс, Мак-Говерн и Мак-Ивер не хотели друг на друга смотреть.
17
Мертвый Эдди Милано хотел иметь футболку с такой надписью: «Жизнь — сучка, а потом ты сдохнешь». Правда, ему бы лучше подошла фраза: «Жена — сучка, а потом ты сдохнешь». Поскольку из всех событий, происходящих вокруг него, концентрирующихся вокруг него, — приключение в День Валентина, новости от Мэри Лиз, налоговый вопрос, о котором бухгалтер просил не беспокоиться до следующего года, но пришлось побеспокоиться в этом году, да еще такая погода, — из всех событий самым худшим, дерьмом собачьим, нумеро уно, главной неприятностью все еще оставалось общение с женой Розали. Ей бы — в профессиональные борцы, а сраный детеныш вырастет и станет ублюдочным парикмахером-педиком.
Что она такого делает, Розали? Ничего, вот в чем фокус. Она ничего не делает, только воет и ноет, стерва:
— Мне нужна новая микроволновка, новое платье, новые туфли, новая шляпа, ботинки для ребенка. (Какие еще ботинки? Ботинки для голубого ублюдочного парикмахера?) Я не хочу смотреть эту программу, желаю смотреть ту. Разговаривай нежно с Мамой, Эдди. Дай Маме почитать газету, Эдди. Мама готовит лучшую лозанью в мире, правда, Эдди? Скажи Маме, Эдди. Почеши мне спинку, Эдди. Подержи меня за руку, Эдди. Почему ты меня больше не целуешь, Эдди? Не хочешь баунси-баунси, Эдди? Я помню, ты раньше постоянно хотел баунси-баунси. Наверное, ты баунси-баунси с какой-нибудь дешевкой на стороне, Эдди. Я ей глаза выцарапаю, Эдди. Я ей сиськи отгрызу, тра-та-та-та-та-та-та…