Клуб смерти

Сейчас машина ползла в западном направлении, скользя, пробуксовывая и чавкая в снежной каше, по узкой второстепенной дороге. Не было слышно движения встречных и попутных машин. Потом неожиданно автомобиль остановился. Один из громил схватил Мертвого Эдди за шкирку, выволок на улицу, затащил в дверь какого-то склада, выглядевшего как постройки двадцатых годов. Только мельком Эдди успел взглянуть на небо, соседние дома и прочее дерьмо.

Потом они очутились в лифте, размером с комнату, который все поднимался и поднимался вверх. Подонки стояли позади Мертвого Эдди и могли бить его, сколько захочется, если он делал хоть одно лишнее движение. А еще один, тот, что нажимал на кнопку лифта, стоял спиной к Эдди, так что и его лица тоже не было видно, а из кармана у него торчала «Дейли ньюс» с очередным заголовком о «Клубе Смерти». Мертвый Эдди даже не успел сегодня заглянуть в газету из-за Розали и мерзкого голубого мальчишки, которые заставили его уйти из дому.

Жена — сучка, жизнь — сучка, ребенок на верном пути и непременно станет голубым парикмахером, а потом ты, блин, сдохнешь.

Арти Рот ожидал прибытия лифта наверху. Когда открылась дверь, шагнул к Мертвому Эдди и врезал ему коленом в пах.

— Ты, фантазер-недоумок.

— У-у-у-у-у.

— Ты когда-нибудь слышал о визуализации, Эдди?

— А-а-а-а-а.

— Эта концепция исходит из того, что если кто-то хочет выполнить задачу, воплотить ее в действительность, он должен представить, увидеть, предсказать мысленно ее результат, как бы уже воплощенный в реальность, еще до начала работы.

— О-о-о-о-о.

Арти Рот двинул Эдди в солнечное сплетение.

— Не думаю, что ты об этом слышал.

— У-у, у-у, у-у, у-у, у-уии.

— Ты — непоследовательная аберрация.

— У-у-у-н, у-у-нн.

— Что я предлагаю, Эдди. Тебе надлежало попытаться визуализировать мою смерть до того, как посылать своих подручных, дабы воплотить идею в реальность. Тогда бы ты заметил, я полагаю, невозможность такой визуализации и избежал бы последующего фиаско.

— У-у-н, у-у-н.

— Больше того, тебе надлежало, Эдди, вообще вообразить мое присутствие в Арсенале, представить меня поддавшимся на трогательные уловки федов. Нельзя убить человека, который отсутствует, Эдди, даже если бы ты сделал титаническое усилие вообразить меня там, ты бы осознал полную невозможность подобного. И еще, Эдди, не посылай на дело своих первых шестерок, если не хочешь насквозь засветиться. Айр Сакс был у всех на виду, за исключением одного дня — четверга.

Айр Сакс? Не планировалось, что Айр Сакс будет участвовать в этой грязной работе. Какого черта он туда полез?

— А известно ли тебе, Эдди, многим известно, но держу пари, до тебя еще не дошло: Айр Сакс работает на стороне как независимый специалист, нанимается по мелочам — валка и черт знает что еще. Плохой бизнес. Это не бизнес, а сосание сплошное.

Айр Сакс? Хрена Айр Сакс подрабатывает мелкой валкой? Когда он успевает? В рабочее время? И все это случается именно с ним… в День Валентина. Мэри Лиз бросила работу, организует свою собственную службу. Наверное, возникли проблемы с налогами. Проклятая погода. Стерва Розали скулит и пилит. Проклятая прогулка в проклятую пургу. Практически, он подал себя на блюдечке шестеркам Арти Рота, который теперь его шлепнет, как беззащитного засранца, как племянника, как кузена жены, который годится только бегать за кофе и учить уроки. Он — не жуткий парень, каким казался себе раньше или был таким на самом деле, — теперь все равно. Его унижают до дерьма. И наконец выясняется, что Айр Сакс работает налево.

— У-у-н, у-у-н, у-у-н.

Арти Рот взял большим и указательным пальцами за щеки некогда жуткого парня Мертвого Эдди Милано и сдавил изо всех сил.

— А-а-а, э-э-э, о-о-о-о-о.

Арти сдавливал все сильнее.

— Когда я был маленьким, Эдди, мы с братьями, сестрами и дядей Джорджем, маминым братом, нашим любимым дядей, играли в игру.

— А-а-а-а-а. О-о-о-о-о.

— Он нас так держал и потом командовал: «Скажи „Дорин“». Это имя двоюродной сестры со стороны отца, в свое время удаленной из семьи.

— У-у-н. У-у-н. У-у-н. О-о-о-о.

— Трудно, когда щеки держат таким образом и не дают произнести переднеязычный звук «Д». Попробуй, Эдди. Скажи «Дорин».

— О-р-и-н.

— Понял? Теперь, Эдди, назови имя индивидуума, который информировал тебя, точнее, дезинформировал о моем присутствии на, э-э-э, как это называется? — дармовой раздаче путевок.

— Э-а-ю!

— Интересно, не правда ли, Эдди, как это можно понять фразу, когда нельзя разобрать ни единого слова, только отдельные звуки? Например, я могу поспорить, что ты силился произнести: «Я не знаю». И считал, будто я поверю, что ты не знаешь имени этого человека, который тебя дезинформировал о моем присутствии на этой раздаче. Верно?

— А. Э-а-ю.

— Это неправильный ответ, Эдди. Неужели такой мозг, настолько плохо адаптированный к жизни, основанной на хитрости и обмане, как твой, не способен усвоить столь элементарный факт?

— О-л-и. А-у-й.

— Правда? Неужели не знаешь?

— А. Э-а-ю.

— Ты — безмозглый идиот, Эдди. Ты — глупый долбанный выродок.

— М-м-м-м-в-а-а-а-а-а-х.