Клубничный Яд

Лоренцо едва держится на ногах, привалившись к мини-бару, его рубашка и штаны пропитаны кровью, а по всему телу торчат аккуратные ножи, словно произведения искусства. Его лицо перекошено от боли, мышцы уже не слушаются по мере того, как кровь медленно покидает его тело.

Килл наконец-то переводит взгляд на меня, опускается рядом и, обнимая, помогает мне встать. У него перехватывает дыхание, когда он видит меня в таком израненном состоянии, и тихо произносит:

— Проклятье… Рыжая, — в его голосе звучит тихая боль, пока он держит меня, — Детка, прости меня, что я не успел раньше.

— Не надо извиняться, — шепчу я, облегченно прижимаясь к нему. — Финн… — это всё, что я могу сказать.

Вид Килла напоминает мне о том, что Финна убили. Прострелили голову, и каждый раз в памяти всплывает звук выстрела. Киллиан кивает — видно, что он уже всё знает, и между нами повисает печаль, словно мрачная тень.

Громкий кашель возвращает нас в реальность, и мы переводим взгляд на Лоренцо, который теперь с кровавым пятном на груди, кашляет кровью и всё еще держится на грани.

— Как мило, — шипит Лоренцо, с презрением глядя на Килла. — Я получу удовольствие, наблюдая за твоей реакцией, когда она умрет.

Какой он глупец. Настолько гордый, что не осознает — он уже мертв.

Лоренцо выпрямляется, заставляя себя стоять с натянутой улыбкой на губах. Килл встает рядом со мной, его рука на мгновение подергивается в сторону пистолета, и взгляд пронзает Лоренцо.

Я вижу то, чему Килл учил меня — Лоренцо что-то задумал. Он смотрит на нас, измеряя расстояние. Он готовится к броску.

— Ты это сделала? — спрашивает Килл, с легкой усмешкой кивая на пятно крови, растекающееся по ребрам Моретти.

— Да, — уверенно отвечаю я, улыбаясь в ответ.

Словно по моему предсказанию, Лоренцо бросается вперед. Без оружия он делает единственное, что может: тянется к моей шее. Килл выхватывает пистолет, но Лоренцо резко меняет траекторию и выбивает оружие из его рук.

Килл мгновенно подстраивается под ситуацию и обрушивает кулак на лицо Лоренцо три раза подряд. Лоренцо отлетает назад, врезается в бар, его лицо разбито и переломано.

— Ну давай, тупой ублюдок, — рычит Килл, медленно обходя Лоренцо, как лев, защищающий свою территорию. — Я так долго ждал этого момента, — он хватается за рубашку Лоренцо, запрокидывает голову и с силой бьет его лбом в нос.

Кровь брызгает по рубашке Лоренцо и по бело-золотому мрамору у их ног.

Лоренцо снова отскакивает назад, пошатывается, но успевает нанести удар, и я должна признать — удивлена, что он до сих пор держится. Его гордость не позволяет ему сдаться. Килл спокойно принимает удар, затем выпрямляется, будто ничего не произошло.

Снова раздаются выстрелы и крики за дверью, привлекая мое внимание.

Кто из Хулиганов здесь, интересно? Ребел, Гоуст, все они?

— Слышишь это? — шипит Килл, ухватившись за грудь Лоренцо. — Вы все умрете сегодня. Но на этом я не остановлюсь… — Килл наносит удар в ребра, прямо в рану, которую я оставила. Лоренцо кричит от боли, издавая глубокий, отчаянный звук, который могут произвести лишь те, кто умирает. Когда он сгибается от боли, Килл резко поднимает колено и врезается им в подбородок. Лоренцо отлетает назад, ударяется о бар и оседает.

— Когда я с тобой закончу, — продолжает Килл, — я убью твоего отца.

У меня перехватывает дыхание. Он собирается убить Алессандро? Зачем? Ведь он знает, что это вызовет еще большую войну.

На этот раз мы не могли иначе. Лоренцо похитил меня, и я могу объяснить это моему отцу. Вряд ли он знает, насколько Лоренцо опасен и безумен, но даже если знает, он никогда не позволит Хулиганам убить главу одной из семей без последствий.

И хотя я не хочу иметь ничего общего с отцом, мне не всё равно, что Килл может пойти на войну с моей семьей из-за того, что натворил Лоренцо.

И я знаю, что буду чувствовать, если отец решит идти против Килла. Если он попробует, я сама расправлюсь с ним.

Альдо Росси может быть моим отцом, могущественным человеком, на которого я когда-то смотрела с восхищением, но моя преданность уже давно принадлежит другим.

Она принадлежит Хулиганам.

— Возможно, ты знаешь, почему твоему отцу суждено умереть. Возможно, нет. Но знай одно, — Килл наклоняет голову, пристально изучая Лоренцо, и я понимаю, что он делает, я видела, как он делал тоже самое и со мной, множество раз.

Он внимательно смотрит на его выражение лица, на пульсирующую вену на шее, на каждое движение глаз. Килл определяет, что Лоренцо знает, по его реакции, по мимике, как он делал со мной не раз. Сейчас Килл — это машина, а не человек.

— Его смерть будет долгой. Я заставлю его страдать днями.

«Возможно, ты знаешь, почему твоему отцу суждено умереть…», — о чем он говорит?

— Пошел ты, ирландский ублюдок! — орет Лоренцо, рывком хватаясь за что-то за барной стойкой, и когда он выпрямляется, в его руке оказывается пистолет.

Он направляет его на меня.