Клубок коротких нитей

– Я счастлив, что мне довелось прикоснуться к вашим милостям и испытать удовольствие беседовать с вами, великий шах! Но взгляните вокруг! Никому не по нраву, что я отнимаю почти все ваше время. Очереди просителей становятся все длиннее, а недовольных все больше! Вы можете отпустить меня или оставить при себе. Оба ваших решения станут болью моего сердца!

Хорезмшах грустно покачал головой и сказал на прощание:

– Вы лечили не только мое тело, вы проникли в мои мысли и чувства! Мне тяжело расставаться с вами еще и потому, что во время наших бесед я забывал о бедах и нужде, которая стучалась в мои двери! Идите с миром!

35

3 марта 1016 г. Хамадан

Небольшая комната внутренних покоев была пуста. Огромный ковер, покрывающий почти весь пол, и несколько больших жестких подушек, набитых конским волосом, – вот и все незатейливое убранство, которым пользовался опальный визирь Хамадана. Годы брали свое, и он все реже появлялся при дворе. Просиживать по нескольку часов за учеными беседами он уже не мог, все чаще оставаясь дома, в этой самой комнате, которую посещали редкие гости. Да и какому придворному придет в голову оставить свой пост, чтобы навестить старика? Тому, кто нуждался в совете мудреца. Вот и сегодня возле небольшого таза со льдом сидели двое. Один из них – молодой человек в невысокой остроконечной шапочке, которую носил только дома, а другой, судя по венной выправке, был боевой генерал. Оба гостя ждали уже довольно долго, и терпение их истощилось. Военный первым прервал молчание:

– Старый Али не торопится! Если не может встать до полудня, то зачем звать гостей в такой час?

Молодой человек был более искушенным в делах дворца и постарался удержать генерала от необдуманных действий, которые могли бы обидеть старика и оказаться на руку этому выскочке – новому визирю.

– Не торопитесь с осуждением, Муса. Визирь Али – единственный, кто сможет дать нам дельный совет.

Юноша почти наверняка знал, что Али вовсе не спит, а держит своих гостей под присмотром. Наблюдая за человеком, который ждет довольно долго, можно многое о нем сказать. Этим приемом пользовались многие, и юноша привык проводить по нескольку часов в ожидании. Мусу же такое времяпровождение выводило из себя, и он в нетерпении ерзал на своей подушке. Посмотрев на своего спутника, он предложил:

– Я больше привычен к военной жизни, чем к дворцовым интригам. Меньше всего я хотел бы навлечь на нас неудовольствие хозяина.

Юноша согласился со словами своего дяди:

– Хоть он и бывший визирь, но от него многое сейчас зависит. Я сам смогу поговорить с ним. Вам не придется делать над собой никаких усилий.

Наконец резная дверь приоткрылась, и в комнату вошел Али. За ним шла молодая девушка, которая несла блюдо с фруктами. Она поставила блюдо перед гостями и помогла старику поудобнее устроиться на подушке. По-старчески шамкая ртом, Али спросил:

– Что заставило вас оставить удовольствия двора и привело сюда?

Юноша поклонился хозяину и почтительно произнес:

– Удовольствия двора не сравнятся с удовольствием разговаривать с вами, мудрый Али.

В уголках глаз старика блеснула хитроватая улыбка, но вслух он сказал:

– Вы становитесь настоящим мужчиной, а вскоре станете достойным правителем, мой юный господин!

Юноша почувствовал удовлетворение, сравнимое с удовольствиями, доставляемыми юными девами и быстрыми скакунами. Чувства молодого человека были открыты для бывшего визиря. Он хорошо знал, что сейчас творится в душе Мусы.

– Так что же привело вас сюда? Отвечайте смело, здесь кроме нас никого нет.

– Нас привел сюда страх.

Старик изобразил удивление:

– Страх?! Таких молодых и храбрых мужчин?!

Юноша склонил голову и подтвердил:

– Да, мудрейший. Мы боимся.

– Чего же?

– Боимся не за себя. Мы боимся, что новый визирь…

Муса посмотрел на старика. Этого нового пришлого ученого халиф Хамадана принял и приблизил к себе настолько, что тот стал полномочным хозяином во дворцах и без труда вытеснил из сердца халифа старого Али, который был неспособен ни развлечь своего господина рассказами про дивные страны и опасные путешествия, ни излечить его от болезней. Старого придворного обижала холодность правителя, который ранее прислушивался к его советам, а теперь не обращал на него никакого внимания и даже отстранил от наиболее важных дел, оставив в его ведении лишь носильщиков паланкинов. От Мусы не ускользнул холодный жесткий взгляд, который промелькнул на лице Али при одном лишь упоминании о новом визире. Али ненавидел его, и Муса собирался это использовать. Ему самому еще не хватало опыта, чтобы устранить опасного врага. У старика много связей, и он умеет ставить хитрые ловушки.

Когда посетители ушли, Али позвал евнуха, состоящего на службе при его женах, и спросил:

– Отчего это молодой господин так невзлюбил Авиценну?