«
— Два кувшина в неделю, — тоскливо повторил Гасан.
Казалось, он начинал терять всякую надежду на благоприятный для себя исход нашего разговора.
— Два кувшина, говоришь? — задумчиво произнес я, делая вид, что меня беспокоит его проблема.
Тот быстро закивал, причем настолько сильно, что я невольно побоялся, как бы мадианитянин не свернул себе шею.
— И что ты готов сделать, дабы заслужить мое прощение? — проглотив второй кусок, спросил я.
— Все, что угодно, господин!
— Что угодно?
—
— Хм, — я отпил воды.
«
— Ладно. Два кувшина. Но при одном условии.
— Внимательно слушаю, господин! — в глазах Гасана засиял луч надежды.
— С этой минуты ты постоянно находишься подле меня и выполняешь любые поручения, что я прикажу, причем быстро и без лишних расспросов. Когда я говорю любые поручения, я имею в виду именно
— Я все-все понял, господин! — Гасан вновь быстро заработал головой.
— Тогда возрадуйся, — усмехнулся я, вытирая губы, — ты получил право на два кувшина в неделю.
Глупое лицо Гасана расплылось в тупой широкой улыбке:
— Вы самый великодушный господин из всех, что я знал!
— Убирайся, пока я не передумал, — проворчал я, возвращаясь к еде. — И не дай Шамаш, я замечу тебя пьяным, когда понадобятся твои услуги!
Гасан стрелой вылетел из шатра, по пути чуть не сбив Бастет.
— Простите меня, госпожа, — промямлил он.
Очевидно, неприятностей за сегодняшнее утро для него было уже достаточно.
— Смотри по сторонам, болван! — гаркнула она, и Гасан поспешно скрылся в своей палатке.
— Что с ним? — недоуменно спросила нубийка, входя внутрь и отстегивая меч от пояса.
— Сильное похмелье, — пробурчал я с набитым ртом. — Как прошло утро?
— Лучше, чем я ожидала, — Бастет вытерла мелкие капельки пота со лба. Выглядела она уставшей, но довольной. — Им понравилась моя речь. Кроме того, я пообещала, что распорядок сильно не изменится из-за смены Главы. Каждый будет получать положенную ему долю награбленной добычи.
— Твои позиции, может, и крепки, а вот мои не очень, — я прикончил второй кувшин с водой.
— Ты о чем?
Я вкратце пересказал диалог с Себекхотепом, заодно поведав Бастет суть разговоров с Тарару и Гасаном.
— Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу это лысое чучело, — мрачно бросила она.
— Угу, — буркнул я. — и, надеюсь, ты не против, что я пообещал Тарару место среди приближенных?
Бастет присела рядом и подцепила кусочек верблюжатины:
— Нисколько.
— Отлично. Когда собираешься отправиться в Петру?
Она неуверенно пожала плечами, разжевывая мясо:
— Дня через три, может быть, четыре. А что?
— Попробую подступиться к ассирийцам. А ты возьми с собой Ясмах-Нирари. Присмотрись к нему. Вдруг он как-то сможет выдать себя?
На ее красивом лице проступила гримаса разочарования:
— Так ты не поедешь со мной?
Я вздохнул. Расставаться не хотелось, но мне было куда проще проследить за ассирийцами будучи в оазисе, нежели путешествуя через пустыню на верблюде.
— Так мы быстрее сможем выявить предателя.
— А как же твой нос?
— Похожу немного горбатым. Ничего страшного. Сколько займет путешествие в Петру?
— Пять дней на дорогу в одну сторону, плюс одни или двое суток в самом городе, — мрачно ответила Бастет. — Около двух недель.
— Возьми с собой побольше людей. На всякий случай. Да и мне спокойней будет.
— А как же ты?
Я ободряюще улыбнулся:
— Со мной останутся Гасан и Тарару. За меня не беспокойся.
Она не ответила, и остаток трапезы прошел в гробовом молчании.
Глава 6
Следующие четыре дня прошли без происшествий. Бастет вела подготовку к поездке в Петру. В ответ на вопрос о том, готова ли она к столь длительному переходу, нубийка смерила меня таким испепеляющим взглядом, что я предпочел не развивать тему.
— Мне не нужна нянька, — повторила она.