Клубок заклинаний

– Да, – хрипло сказала Иви. – Я расскажу, что они со мной сделали и почему я не допущу, чтобы это повторилось с кем-то еще. Только идите, не стойте. – Она глубоко, прерывисто вдохнула. – Для начала скажите мне вот что. Как думаете, сколько лет мисс Пальцехват и миссис Легкокрыл?

От ее вопроса Бетти стало совсем не по себе. Как будто задумываться об этом было… дурно.

– Даже не знаю. – Ей вспомнился первый день в Пендлвике, когда они отправились в лавку. – Поначалу они мне показались… старушками. Как наша бабушка. Даже старше. Но потом я пригляделась к мисс Пальцехват и поняла, что ошиблась. А потом… когда мы заходили в «Сломанную метлу», мы кое-что заметили – очень странную фотографию.

Она говорила, и кусочки мозаики складывались вместе – в единственно возможную, ужасную картинку.

Иви кивнула:

– Фотографию, – тихо повторила она. – Где обе стоят на фоне «Сломанной метлы».

– Снимок был… старый, – прошептала Бетти. – Очень старый. Но они выглядели ровно как сегодня.

– Очень старый, – эхом отозвалась Иви. – Да, он и правда очень старый. Его сделали в тот самый день, когда открылся трактир.

Спрашивать о дате не было нужды. Ведь в день своего приезда в Пендлвик сестры Уиддершинс видели объявление. Через пару дней «Сломанной метле» исполнится сто лет.

И за эти сто лет две ведьмы не постарели ни на день.

– Пора вам узнать, что со мной случилось, – тихо произнесла Иви. – В ту ночь, когда у меня украли будущее.

Глава 23 Дневник Иви Белл

СУББОТА, 22 июня

Я смотрю на слова, написанные на бумаге. Написанные моим почерком. В углу листа – клякса. У меня на пальце – засохшее чернильное пятно.

Ведьмой стала Иви Белл –
Все из-за сердечных дел.
Любовалась без конца
Юным сыном кузнеца.
По ночам в лесу запретном
Набирала трав заветных,
Пела в пламени свечей:
Будешь мой или ничей!
Прочь, ведьма, прочь!
Забудь сюда дорогу.
Прочь, ведьма, прочь!
Чары не помогут.

Что со мной происходит? Я перечитываю слова снова и снова, но не помню, чтобы я их писала. Или слышала, или даже думала о них. И все же вот они, передо мной, строчки неизвестной песни. Такой же, как песни про Элизу Бёрд и Розу Рипплс. Я нашла ее среди своих рисунков, и, хотя каждое слово режет меня как ножом, я не могу от нее оторваться.

Иви шепчет: «Час настал,
Пусть свершится ритуал.
Будет мой! Какой успех!»
Ведьме обмануть не грех.
Заодно от колдовства
Загорелись рукава,
Хлынул дождь с ужасной силой,
Кошку жабами стошнило.
Прочь, ведьма, прочь!
Плющ ядовитый.
Прочь, ведьма, прочь!
Часики тикают.

Руки слишком сильно трясутся, трудно писать. Хватит! Дядя Джереми спит внизу, на кухне, в своем кресле. Сюда доносится его храп. Бедняжка Тибби мяукает, выпрашивает у меня еду и тычется лбом в колени, но я не в силах ни встать, ни собраться с мыслями. Я записываю все это, чтобы хотя бы постараться что-то понять. И не могу отвести взгляд от песни и ее жуткой концовки:

Люд честной, прознав про это,
Сжить ее решил со свету.
«Попадется в западню –
Предадим ее огню!»
Развели костер трескучий,
Но вмешался в дело случай.
Слишком дым заметен был –
Сразу ведьмы след простыл.
Прочь, ведьма, прочь!
Не забудем никогда.
Прочь, ведьма, прочь!
Рядом с магией беда!

Есть два возможных объяснения.