Клык леопарда

Фелиция вышла из лазарета Тунгрорума лишь через два часа после того, как село солнце, задержавшись там дольше, нежели намеревалась: во время учебного боя один из солдат когорты получил глубокую рану в бедро, которая потребовала ее немедленного внимания. К сожалению, к этому времени от раны уже начало исходить зловоние. Этот гнилостный запах был хорошо знаком целительнице и означал лишь одно – у бедняги начинается заражение крови. Хорошенько вымыв руки, Фелиция ополоснула их в вине, в которое был подмешан мед и высушенное маковое молочко, и взялась обрабатывать рану хирургическим инструментом, безжалостно срезая и снимая лопаточкой гниющую плоть и даже кое-где жертвуя здоровой тканью в надежде спасти солдату жизнь. Наконец она с тяжелым сердцем перевязала рану и дала ему опийную смесь, чтобы он уснул.

Выйдя на улицу, Фелиция плотно закуталась в плащ, чувствуя, как тяжелая, толстая ткань натянулась на округлившемся животе. Ребенок в ее чреве рос, и под его весом у нее слегка изменилась походка. Из-за беременности она ощущала себя некрасивой и неуклюжей.

Вдохнув полную грудь холодного воздуха, женщина подставила лицо ледяному ветру, продувавшему узкую улицу, и упрямо двинулась вперед. Внезапно из темноты, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, раздался чей-то голос:

– А вот и она! Я же говорил вам, что терпеливый человек всегда бывает вознагражден за свое терпение!

От каменной стены лазарета отделилась темная фигура. В тусклом свете факела, горевшего над входом, Фелиция увидела мужчину, одетого в белую тунику легионера. Ей хватило одного взгляда на него, чтобы разглядеть, что его лицо, нос и рот закрыты маской из какого-то темного материала. Его намерения были ей предельно ясны – они читались в его глазах. Она повернула назад, к двери лазарета, но, не пройдя и двадцати шагов, застыла на месте. Вынырнув откуда-то из тени, перед ней вырос еще один незнакомец. Его лицо, как и у первого, тоже скрывала маска.

– Ты прав. Ее стоило дождаться, – сказал он, и по его глазам Фелиция поняла, что он улыбается, хотя было крайне сомнительно, что эта улыбка была бы ей приятна, не будь его лицо скрыто маской. – Скоро мы согреем тебя, моя милая. Небольшая компенсация за то, что вы не даете нам выйти в город четыре дня из пяти.

Лекарша почувствовала, как крепкие руки первого бандита обхватили ее со спины. Увы, будь даже при ней нож Дубна, она вряд ли смогла бы им воспользоваться.

– Я беременна! – воскликнула она.

Второй нападавший только рассмеялся. В его голосе было не больше озабоченности, чем если бы его жертва объявила, что она рыжая. Наоборот, с омерзительной ухмылкой, которую была бессильна скрыть даже его маска, он отдернул полу ее плаща и положил свои ручищи ей на груди.

– Подумаешь! Нам без разницы, куколка! Может, ты и не пекла пирожков в последнее время, но уж мы твою печурку разогреем.

Глаза Фелиции расширились от ужаса. Стоявший позади нее бандит еще крепче сжал ее своими ручищами и, наклонившись, прошептал ей на самое ухо:

– Да-да, куколка, мы все. В нашей казарме тебя поджидают еще шестеро, и мы покажем тебе, на что способны. Да что там, мы поимеем тебя в…

В дальнем конце улицы раздался крик. Стоявший перед Фелицией бандит обернулся и вытащил из-за пояса кинжал. Мимо стены лазарета в их сторону устремилась какая-то фигура. Спешивший на бегу обнажил меч, и его лезвие зловеще сверкнуло в свете пылавшего над входом в лазарет факела. Державший Фелицию сзади легионер отпихнул ее от себя и приготовился по примеру товарища броситься в бегство. Тот уже пронесся мимо него, бросив на ходу кинжал.

Фелиция упала на колени. Одной рукой она остановила падение, другой – инстинктивно схватилась за живот. Ее спаситель пробежал мимо, однако поняв, что солдат ему не догнать, остановился и, сунув меч обратно в ножны, повернулся к женщине. Затем он быстро поклонился и помог ей подняться на ноги.

– Госпожа. С тобой…

– Все в порядке, спасибо, кто бы ты ни был.

– Канин. Квинт Канин. Я префект городского отряда, занимающегося ловлей бандитов. А ты, если не ошибаюсь, лекарь тунгрийской когорты?

Фелиция кивнула, мысленно утешив себя тем, что боль ей причиняет не живот, а содранные до крови коленки.

– Кто эти люди? – спросил Квинт. – Это были солдаты?

– Да, префект, легионеры, обиженные на когорту моего мужа. Они планировали похитить меня и изнасиловать. По крайней мере, так они…

Канин разинул рот:

– Изнасиловать? Я думал, они, наоборот, пытались тебя защитить. Ты уверена, что это легионеры?

Фелиция указала на лежащий на земле кинжал:

– Чем это не улика?

Префект наклонился, поднял кинжал и, нахмурив брови, поднес его к свету.

– Похож на армейский. Мы должны показать его твоему трибуну. Обиду я еще могу понять, но это… Такого я, сколько живу, не припомню. Скажу честно, это выше моего понимания.