Клык на холодец

– А то, Студент, что сдаётся мне – они и есть пленники, за которыми охотились люди Порченого. Вот и Лиска на связь не выходит, а пора бы уж…

– Да ладно… – у Егора челюсть отвисла. – Так ты думаешь, что она в Грачёвке, у того урода с некромицелием?

– Ничего я не думаю. – сумрачно ответил егерь. – Но времени терять не собираюсь. Доберёмся– выясним.

Он попрыгал на месте – не звякает ли? – повесил карабин на шею и водрузил на него ладони.

– Ну что, готовы? Тогда потопали. И ноги берегите, тут их в два счёта можно переломать. До Грачёвки путь неблизкий, клык на холодец!

XXIX

Блудояр попятился с криком: «Не стрелять! Хозяину они живыми нужны, живыми!», и вперёд, расталкивая перепуганных грачёвцев, шагнул грибной зомби. Замер на секунду, раскинул руки и нечеловеческой походкой заковылял навстречу Виктору.

Тот злобно оскалился и вскинул бензопилу – тяжеленную, машинально отметила Лиска, с громоздким мотоблоком, не чета тем, что ей случалось видеть раньше. Древний агрегат требовалось удерживать обеими руками за изогнутые обрезиненные дуги; на большом, как у мотоцикла, облупленном топливным бачке едва читалась надпись: «Дружба».

Когда до зомби осталось не больше двух метров, Виктор шагнул вперёд, размахнулся и наискось, справа налево, рубанул. Тварь вскинула руку, закрываясь от удара – и девушка, словно во сне, увидела, как цепь без усилий прошла сквозь плоть, и рука, вращаясь, отлетела в сторону. А стремительно мелькающие зубья продолжили движение, разваливая грудь и брюшину.

Она ожидала фонтана крови – но его не было. Тело ходячего трупа раскрылось, словно лопнувший тугой мешок, и оттуда вывалилась груда черноватых, с белёсыми и багровыми вкраплениями, кусочков. Волна немыслимого смрада обдала людей, заглушая вонь сгоревшего биодизеля.

Поразительно, но тварь устояла на ногах, лишь пошатнулась в попытке сохранить равновесие. Виктор выматерился и обратным движением направил полотно, подсекая страшному врагу ноги ниже колен. Хруст плоти, разрываемой ожившим металлом – и лишившийся опоры обрубок грибного зомби мягко шлёпается на пол. Но и четвертованное, отвратительное создание силилось достать врага – тянуло скрюченные пальцы уцелевшей руки, извивалось в груде гнилья, вывалившегося из распоротых внутренностей.

Позади кого-то громко вывернуло. Лязгнув, полетела на пол двустволка, и грачёвское воинство с воплями, оскальзываясь на каменных ступенях, давя друг друга, кинулись вверх по лестнице. Паническое отступление возглавил татуированный.

Виктор обернулся. На лице его играла яростная, торжествующая улыбка.

– Вперёд, парни! Передавим гадов!

Лиска кинулась вслед за размахивающим ножом Мессером, но тут её бесцеремонно сцапали за плечо.

– Стоять, подруга! – Чекист подтолкнул девушку в противоположную сторону. – Мехвод, ко мне! Подсади её до окошка, пусть вылезает и чешет отсюда!

– Но я … – она растерянно переводила взгляд с командира партизан на окошко и обратно. – А как же вы?

– Без сопливых! Твоя задача – уйти подальше от посёлка и вызвать помощь.

Лиска решительно помотала головой.

– Вас же убьют! Эти сбежали, но там ещё куча народу, зомби, чупакабры!

– Приведёшь помощь – может, и не убьют. Всё, вперёд, это приказ! Боец, выполнять!

Спорить было бесполезно, это она поняла: когда мужчина так говорит, возражения не принимаются. Она повернулась к окошку – до него было метра два с половиной, под самым потолком – и вдруг услышала задорное тявканье. Щенок, выскочивший вслед за ней из клетки, весело скакал по полу, виляя хвостиком и мотая висячими ушами. Сердце девушки сжалось, пропустило удар. Не раздумывая, она подхватила зверёныша под розовое пузико.

– Ты чё, мать, охрене…

– Хватит болтать, подсаживай!

Мехвод послушно взял её за талию и подбросил вверх. Лиска зажмурилась – из оконного проёма в лицо ударил дневной свет. Она пихнула наружу щенка, ухватилась за почерневшую, лишённую стёкол раму, подтянулась – и следом за ним вывалилась на свежий воздух.

* * *

Спрятанные рюкзаки, о которых говорил Чекист, Лиска отыскала без особого труда – в глубокой промоине у третьего от ворот кирпичного столба, заваленной охапками валежника. К тому моменту она уже еле могла идти. Босые ступни были истыканы острыми сучками, сбиты в кровь о корни, прячущиеся в траве куски бетона и осколки кирпичей. Сгоряча она не сразу обратила на это внимания – в спину, подгоняя сумасшедший бег, неслись испуганные вопли и маты, хлопали выстрелы, завывала бензопила Виктора. Но, стоило присесть и немного расслабиться, как стало ясно: больше она не сможет сделать ни единого шага. Во всяком случае – босиком.