Клыки и когти эскадрильи

— С вашего позволения, председатель. Из анализа, представленного мудрым Угуру, следует, что при нейтралитете драконов наши перспективы смотрятся предпочтительнее, чем у оппонентов. Согласен, что эта цель достижима, особенно если к просьбам о невмешательстве в людские дела мы присоединим также обещания помочь услугами, о которых здесь говорили. Но также возможно…

Председатель решил, что пора вмешаться.

— С вашего позволения, господа: мы тут обсуждаем вопросы стратегии. В интересах скорейшего принятия решения тактику предлагаю отложить.

И по части стратегии собрание решило, что независимости Востока — быть. Как этого достичь — это можно и нужно решить лишь после сбора необходимой информации.

Разногласий среди руководства Гильдии не было. Пока что не было.

* * *

Дядюшка Кнарр встретил нас с Гиррой широчайшей улыбкой и превосходным настроением. Я только глянул и сразу же решил, что причиной тому не только и не столько радость от встречи с любимыми (надеюсь!) племянниками. Куда более весомым основанием была кончина Великих. Один короткий взгляд на жену убедил, что она подумала то же самое.

Я сообщил, что моя мать овдовела. Дядя каким-то странным голосом потребовал подробности. Таковые были изложены.

— Он был храбрым воином, — промолвил старик всё тем же голосом. — Половина его подчинённых погибла? Значит, ему дважды повезло.

Я сцепил зубы, опасаясь сказать лишнего. Но в беседу втиснулась жена.

— Дядя Кнарр, почему один раз — это понимаю. А в чём было второе везение?

Взгляд старого дракона наполнился теплотой. Мне понадобились секунды три, чтобы догадаться: своих сирри у него не было, и он гордился Гиррой так же, как если б то была его родная умная дочь.

— В том, что при этом он сам погиб.

У картёжников и шахматистов это называется «фишка попёрла». Для первых такая удача выражается, например, двумя тузами в прикупе. У вторых при этом случается невиданное озарение, позволяющее мгновенно находить самые что ни на есть выигрышные ходы.

Гирра не играла в карты. Шахматы ей также не были знакомы. Но эффект оказался похожим: она нашла нужный вопрос.

— Дядя Кнарр, так после этого вас вышвырнули из армии?

На этот раз к отцовской гордости добавилось учительское уважение — так бывает, когда ученик находит решение, не подсказанное самим наставником.

— Верно угадала, племянница. Только в моей сотне погибли все, кроме меня самого. Я полетел на разведку, а их накрыли «Чёрным пятном»…

По всей видимости, старик лишь под конец жизни получил возможность полностью выговориться.

— …и заметь, Стурр, никто не знал, где наша временная ночёвка. Никто, кроме моего начальства, которое и приказало приземлиться именно там. Даже сейчас не знаю, зачем нас подставили. Когда я вернулся один, тысячник был очень недоволен. Сказал, что для сотника высокая честь — погибнуть храбро со всем вверенным подразделением… а я, мол, их бросил умирать… всякое такое. И тогда всё, что во мне накопилось, пошло на язык: дескать, и сам Великий Ас-Тор, и его война — полное… ну, вы поняли… и нам, драконам, надо хорошенечко подумать и сбросить эту удавку. Да, ещё добавил, что отныне и кончиком когтя не пошевелю ради дел Великого, а он вместе с клятвой пусть бежит… Гирра, не слушай… к растакой-то матери Тёмного в разэтакое место. Редчайший случай: меня выгнали меньше, чем за три минуты. Высшая оперативность. Дальнейшее вы знаете.

Клятвопреступление при смягчающих, чего тут думать. Действий не было, только намерение. Видимо, поэтому дядя всё же дожил до солидного возраста. Моя умница выразительно глянула. Я прокашлялся.

— Дядя, как мне показалось, вы хотели что-то спросить…

Стальные глаза вперились в мои.

— Ну, конечно. Для начала расскажи, как именно погибли Великие.

— Ас-Тор и его свита попали под взрыв огромной силы на его наблюдательном пункте…

— Огромной? Выражайся определённее, племянник.

— Ну, примерно, как… — тут я задумался, пытаясь прикинуть эквивалент, — скажем, «Шаровая молния» диаметром ярда три-четыре. Только её там не было, иначе Ас-Тор бы её отвёл.

— Догадываюсь, что не было, — фыркнул старик. — И не «Воздушный кулак», надо думать?

— И не он.

— Могу представить. Останки, полагаю, не нашли?

— Мне это неизвестно, но очень сомневаюсь, что уцелело хоть что-то.

Дядюшка не удержался от довольного хмыкания. И немедленно задал очередной вопрос: