— Видишь ли, княгинюшка, — произнес Порсенна вяло. Он был непривычно бледен, и княгиня Ольга, всмотревшись в его лицо, увидела темные круги под глазами и красные веки… — У скифов все познание мира выражено в зверях: звери борются, звери рядом с людьми, люди рядом с ними… Так вот меня всегда занимало, откуда у этрусков боги и злые демоны всегда имели черты зверей, как у скифов? Наша богиня любви Туран, как у греков Афродита, всегда с крыльями, в руках голубь, и вся она обвита змеей, а рядом с ней — пантеры… А Тухулка, демон подземного царства! Он страж его, вместе с Хару, демоном смерти… У Тухулки тоже крылья, а на голове — змеи… Для русских змеи — это всегда плохо… И для этрусков — тоже… Но может быть, змея Туран — другая, чем змеи Тухулки?..
«Малуша, Малуша, — стучало в голове княгини Ольги… — Сказать ли Порсенне, что Марина узнала то, что не знает даже она…»
— Я хочу проведать, — продолжал Порсенна без всякого обычного для себя воодушевления, — неужели рядом с этрусками в те давние времена прародины существовала загадочная страна — а в существование ее никто не верил — Биармия — будто это и есть Перемия… Она набита золотом… И там Золотая баба… И скифы, пока жили там, золото сохраняли втайне, а когда ушли на юг, много золота; взяли с собой… И потом всегда отправлялись за золотом в Биармию–Перемию, украшали своих покойных царей золотом родины… Но они покинули то, к чему были приставлены стражами… Стража — это и есть по–скифски — скифы-.. И судьба их тоже сложилась не так счастливо, как могла бы…
— А Гелона может это все знать? — спросила княгиня Ольга. Но Порсенна только презрительно хмыкнул.
— Отправлять обряды, даже знать травы и лечить — это не настоящее жречество… Это может у тебя делать любой колдун, служащий Коляде… Ведь так?
Княгиня Ольга улыбнулась:
— Как мне знать, Порсенна, что может, а что не может сделать колдун Киева? Их все боятся, несут им гривны[217]
и снедь, чтобы только не разгневались на кого.. А жриц Макоши боятся не меньше… Она древняя, она женщина и покровительница всех женщин, родам, детям, рукоделиям бабским — тканью и швению, и вышиванию, и плетению…— Ты спрашиваешь, зачем? Зачем я стремлюсь неизвестно куда? Отвечаю тебе: этруски уже погибли, но вы, русские, славяне, тревожите меня своей беспечностью о будущем… А ведь мы — братья… Впрочем, может быть, это хорошо, что вы так мало думаете о смерти и не боитесь ее… Этруски боялись, будто предчувствовали свою судьбу… В каждом городе была построена своя расщелина в земле, яма такая особая, по которой, как верили этруски, спускались в подземный мир, ну, прежде всего — души мертвых… Перед ними приносили жертвы и подземным богам, и душам мертвых, и демонам… Хозяином подземного огня и кузнецом был Сефланс… Ваше поклонение воде и росе — роса — Росия, русло — русы — более живительно… Может быть, это вас спасет… Но нужно быть на страже…
Порсенна провел рукой по глазам:
— Будто пылинка попала, а вынуть не могу… — Он потер глаза тыльной стороной ладони и медленно проговорил:
— Княгинюшка, дни мои уплывают… Я чувствую… Я чувствую… И ехать надо, и жаль тебя… И Святослава… Я провел последние дни с ним… Пытался передать ему важное и сокровенное и сокрытое… Остался очень недовольным… Хотя мы были с ним в пещерах одни… Никто не мог ни подслушать, ни помешать… Князь Святослав очень озабочен войной с Византией и Болгарией, а еще… Еще он мечтает сокрушить Хазарию, она перекрывает пути торговые, мешает вам… Но делать надо это осторожно, и тут без жрецов времени не обойтись…
— Что‑то я о таких не слыхивала сроду, — рассеянно сказала княгиня Ольга, про себя обдумывая, сказать ли старику обо всем случившемся… А может быть, он знает, слышал? Но если слышал — то от кого?
— Время — это четвертое царство, кроме верхнего — небесного, среднего — земного и нижнего — подземного, царства мертвых у этрусков и греков, а у славян мертвые души уносят в небеса птицы, наверх… Но оно скрыто от людей и вступить туда можно только особым образом… Часто недоступным людям…
Княгиня Ольга всегда удивлялась тому, что как бы ни была она поглощена своими делами и тяжкими думами, но речи Порсенны все равно ее задевали, схватывали и потом тащили за собой.
— Ты говоришь о суденицах — трех сестрах судьбы и доли? — спросила старика княгиня Ольга. Он живо отозвался, будто знал этих сестер близко, как своих знакомых: