Княгиня Ольга. Истоки

— Это вы уйдёте, забрав своё, мне же с ней и её острым как шило языком придётся провести здесь несколько часов, если не ночь, — рассмеялся дружинник и многозначительно шевельнул густыми бровями. — И не в том смысле, в котором я бы не прочь!

Супруга Вепря оскалила челюсти и вот-вот готова была за такие слова вцепиться в ухо своему товарищу по несчастью или оторвать ему нос за подобное неуважение, однако что-то, почти незримо промелькнувшее в его взгляде, остановило её.

— Посочнее любишь? — сально ухмыльнулся одноглазый со спутниками и, выждав, продолжил сверлить взглядом Ари. — Вам, считай, повезло остаться тут, от города может камня на камне не остаться, поэтому я бы не совался на улицу.

— Что… ты имеешь в виду? — процедила сквозь зубы Милица, дёрнувшись вперёд. — И какого чёрта вы забыли в моём доме?!

— Узнаете сами, когда придёт черёд — осталось совсем немного, — заговорщически ответил главарь бунтовщиков и закрыл дверь, нацепив на неё снаружи четвертьпудовый амбарный замок. — Обыщите все комнаты в доме, мы не уйдём отсюда, пока не обнаружим ключ этого толстопузого Вепря!

Шаги и скрип ступеней оповестили пленников о том, что мятежники вернулись на нижние этажи и оставили их здесь совсем одних. На чердаке пахло плесенью и затхлой сыростью, рассеянные лучи солнечного света неохотно пробивались сквозь щели в рассохшихся деревянных ставнях.

— В каком таком смысле?! — с силой толкнула локтём под бок Ари супруга купца, на что тот согнулся в три погибели и сдавленно промычал что-то нечленораздельное. — Тебе ещё хватает наглости выражаться обо мне в таком тоне?!

— Лучше было отшутиться перед этими головорезами, чем встревать в ссору или сопротивляться. В нашем положении это не особо умно, — дружинник поднял обе руки, связанные друг с другом на запястьях крепкой верёвкой, как бы подтверждая свои слова. — Мы, по крайней мере, остались живы.

— Связанные, бессильные и запертые — пока эта кучка гадов разносят мой дом в пух и прах и грозят что-то сделать с городом?! Не думаешь, что вот так поддаться им будет ошибкой?!

— Время покажет. А на ошибках учатся, — ответил он, наблюдая, как в застоявшемся воздухе лениво кружат пылинки.

— Коли так, ты сейчас должен быть настоящим мудрецом.

Ари устало закрыл глаза и запрокинул голову назад, наваливаясь всем телом на стол, заваленный старыми стёгаными одеялами; Милица же надула губы и сердито пнула трёхногий табурет, что качнулся на месте и следом упал набок.

— Всё так же за словом в карман не полезешь, — ностальгически рассмеялся и вздохнул дружинник, мысленно перелистывая страницы своей былой жизни в столице.

— Всё так же ростом с осину, да умом в скотину, — немного обиженно проговорила она и, не удержавшись, тоже расплылась в улыбке. — Признавайся, у кого нахватался красивых слов? В жизни не поверю, что сам до такого додумался.

— Может, и так, — пожал мужчина плечами и, робея и разрываясь между тем, задать терзавший его вопрос или промолчать, всё же выбрал первый вариант. — Милица…

— Двадцать три года уже Милица.

— Что сталось с нами, Милица?

На чердоке воцарилось минутное молчание, неловкое и заставляющее кошек заскрести на душе. Несколько раз она уже убегала от этого разговора, но сейчас… сейчас все пути для отступления оказались напрочь отрезаны.

— А что сталось? Ты продолжил свою службу, из гридя в дружину попасть редко кому удаётся. Я своё тоже сполна отработала и получила положенную награду.

— Кто в любви мне клялась? Твердила, что ждать будет, ночей не спать и молиться всем богам?!

— Думаешь, не ждала? Не молилась?! — толстушка пронзительно посмотрела в глаза своему собеседнику и горько помотала головой. — Не тешила себя надеждами? Али не веришь моим словам, как не стоило мне вестись на твои сладкие как мёд обещания? Чего замолчал, язык проглотил? Или ответить нечего?

— Ты знала, что отправлюсь я с князем и воеводой в полюдье (4), так почему не дождалась? Отчего за другого пошла?

— Зарекался ты, что вернёшься в берзне (5). Почался ледоход на Днепре, зажурчала да запела Лыбедь — нет тебя. В кветне (6) прилетели касатки (7) да свили гнёзда, распустились листья — нет тебя. В травне (8) вспахала соха сыру землю — всё нет тебя.

— Мал окаянный в Коростене закрылся. Супротив приказа воеводы мне пойти следовало? Бросить всё и к тебе в стольный град прискакать?

— Вовсе нет, служба дороже дружбы, Ари, — прикусила полную, похожую на сочную сливу губу, девица. — Не в том дело, что месяцем меньше ждать или месяцем больше…

— А в чём тогда?

— На годы это ожидание, как ты не понимаешь? С весны по осень одной мне кручиниться, одной мне детей пестовать, одной мне молиться и тревожиться, вернёшься ты или нет, а коли вернёшься — живым ли, не изувеченным ли? Не такой я судьбы хотела, не о такой семье мечтала.

— Вот и пошла за этого жирного толстосума?! Купил он любовь твою, у меня-то нет стольких богатств!