Княгиня Серебряная

– Да. Вы улики хотели скрыть. Поначалу действовали спонтанно. Вы ведь тоже в тот вечер выпили. У вас руки дрожали. Потом вы начали трезветь и вспомнили о дочке. О своих друзьях по спорту. О коллегах по работе. Подумали, какими глазами они будут на вас смотреть на суде. И решили все подчистить. В первую очередь спрятать тело. Ладу не скоро бы хватились. Три дня срок солидный. А как вынести? Расчленить. Она ведь была субтильной. Маленького роста, весила мало. Бараний вес, как говорят. Вот вы и решили спрятать тело. Вынести из дома в сумках. Но у нее были длинные волосы, и вы не видели, где резать, они закрывали шею. Смотреть же Ладе в лицо вы не могли. У нее глаза были открыты, да? – Шумов молчал. – Потому и перевернули жертву на живот и срезали ножом волосы на затылке. Зацепили спьяну лезвием спину несколько раз, потому там и больше всего порезов. Но потом попятились и наступили ногой в кровавую лужу, да еще и рукой о стену оперлись. Вы же бывший мент. И поняли, что это невозможно: спрятать следы такого преступления. В квартире полно ваших отпечатков. Поэтому вы бросили на пол волосы и нож и ушли.

– Соображаешь, – неожиданно похвалил Шумов.

– И вас действительно вычислили. Видимо, начальник угро, где вы когда-то работали, был хорошим сыщиком. И парни в ментовке дружно решили: своих не сдаем. Воронцова была одинокой алкоголичкой. Она не сегодня-завтра все равно умерла бы от цирроза печени. Или ее и в самом деле зарезали бы в пьяной драке. А вы свой. Бывший мент, за «Динамо» когда-то играли. Дочка опять же. Репутация. Они вас пожалели, ваши друзья. И дело спустили в архив. Убийца, мол, не найден. На Берендееву надавили. Уверен, что Лада ей проговорилась. С мужиком, мол, познакомилась. Личную жизнь хочу устроить. Зовут Аркадием. Берендеевой в милиции сказали: забудь это имя. Вы и впрямь видели уголовное дело. Начальник угро вам его показал и при вас удалил компрометирующие вас показания, я прав? – Шумов молчал. – Возможно, и результаты экспертизы загадочным образом исчезли. То, что касалось вас. Поздравляю, Аркадий Валентинович: у вас хорошие друзья. Вы им тем же отвечаете? Бессонов ведь оставил вам ключи от своей машины, уезжая зимовать на Кипр.

– И от дома тоже.

– А вы ему чем ответили? Подставить хотели?

– Он за границей. Вне подозрений. А машину другую купит. Он богатый.

– Так-то вы присматривали за имуществом друга. А он ведь немало для вас сделал, Аркадий Валентинович, но вы всю жизнь ревновали его к Ладе. Ни его, ни ее так и не простили. И вот во что это вылилось.

– Осталось объяснить смертельную дозу этилового спирта в крови у Лады.

– Она поняла, что не сможет, а вы настаивали. Поэтому Лада пила. Вы принесли с собой две бутылки водки. Вы ведь все понимали. Чтобы лечь с вами в постель, Ладе надо было выпить.

– Еще одна бутылка была у нее. – Шумов закрыл ладонями лицо, словно вспоминая.

– Когда Лада разделась наконец, то была уже почти мертвой, – безжалостно продолжал Олег. – Она напилась до бесчувствия.

– Прекрати!

– Она думала в этот момент о любимом мужчине. Возможно, назвала его имя. И вы не выдержали. Озверели.

Шумов глухо застонал.

– Зачем вы вообще к ней подошли? Смотрели бы, как и раньше, издали. Черт вас дернул.

– Бессонов… Я всегда ему завидовал… Хотел, как он… – сдавленно сказал Аркадий Валентинович.

– Это он ходил к Ладе, а не вы. Он устраивал ее на работу, когда она бросила пить.

– А вот это ты врешь! – Шумов открыл лицо. Глаза сверкнули. – Это я сделал! Я! Не было уже никакого Бессонова! А я работаю в отделе кадров! Я все могу!

– Но вы не смогли заставить женщину, которую всю жизнь любили, ответить вам взаимностью. И вы поняли, что эта встреча – последняя. Ничего у вас не выйдет. И тогда вы ее зарезали. Зверски.

Шумов молчал. Весь тот день пронесся у него перед глазами.

Шумов

День был морозный, ясный, и солнце вставало, словно из кровавой лужи.

Он был так счастлив. Наконец-то! Три недели назад Шумов случайно встретился с Ладой. В магазине. Он слышал от Сашки Бессонова, что Лада запила.

– Пытаюсь ее вытащить, но ничего не получается, – пожаловался как-то Бессонов. – Я ее не узнаю. И ты не узнаешь. Постарела, седых волос полно. Не знаю, чего во мне больше, любви или жалости, но я ее вытащу! – решительно сказал Сашка.

Шумов снова почувствовал ревность. Ладу он не видел уже давно, но по привычке прогуливался иногда возле ее дома. Он годами смотрел на свою любовь издалека, так и не решаясь заговорить. С той самой первой встречи, когда стоял у бортика как приклеенный, а Лада порхала по льду, словно огонек. Маленький Аркаша Шумов благоговел. Какая красота!

Богиня! Так он всю свою жизнь думал о Ладе.

Похоже, ничего у Сашки не получилось. Потому что Бессонов перестал ходить к Ладе, сошелся с какой-то женщиной, уехал с ней на модный курорт, потом вдруг стал спешно строить дом на Новой Риге. Решил устроить личную жизнь. И Шумов понял, что Лада сейчас одна. Наконец-то свободна.