Княгинины ловы

- Как же не отведать, самой княгини ручкой приготовлены, - и Пахомий, низко кланяясь, забрал пироги. Ему не терпелось откусить от края, но при Елене он не решался набивать рот, ждал, когда княгиня отойдет. Однако красавица не спешила их покидать, она медленно подошла к Димитрию, который сидел насупившись, и молча встала перед ним. «Что ей надобно, отчитывать станет, что не встал да не раскланялся?» - съехидничал он про себя.

- Здрав будь, боярин, - громко, нараспев произнесла княгиня.

Димитрий продолжал упрямо молчать.

- Повиниться я пришла перед тобой за давешнее, прости, что холопом тебя назвала.

Димитрий растерянно поднял глаза.

- Погорячилась я. Знаю, не хотел ты мне зла, за жизнь мою опасался, вот и настаивал. - Елена сделала паузу, собираясь с силами, и добавила уже совсем тихо, - что первым правду мне сказал о судьбе моей, за то спасибо, лучше все сразу узнать, чем о глупостях разных думать дорогой, пустые надежды питать.

И Елена, не дожидаясь от него ответа, развернулась и быстро пошла к своему шатру. Димитрий, опомнившись, вскочил и бросился за ней. Забегая вперед и становясь у нее на пути, он сбивчиво заговорил:

- Прости и ты меня, княгиня, не думал я тебя обидеть.

Хотя совесть его едко шептала: «Думал, хотел».

- Сказал мне Карпушка, что ты и впрямь в седле хорошо держишься. Ежели хочешь, так поезжай завтра на Яром. Только надобно, не обидься, чтобы кто из бояр рядом с тобой скакал, чтоб за повод успел схватить, ежели что.

Димитрий уже собирался добавить, что и он готов то сделать, но тут из-за спины княгини вышел Вышата.

- Я поеду с тобой, княгинюшка, - поклонился он Елене.

- Так и я могу, - бросил злой взгляд на воеводу Димитрий.

- С Вышатой поеду, спасибо, - и Елена, обойдя Димитрия, плавно покачивая бедрами, поплыла прочь.

- Пироги - то стынут, есть идите, - с набитым ртом помахал рукой Пахомий, - с капустой, язык проглотишь.

- Сыт я, спать пойду, - огрызнулся Димитрий и ушел в шатер.

- Что он злится, вон сама княгиня перед ним извинилась, чего ему еще надобно?

- Известно чего, - указал Вышата подбородком в сторону шатра Елены, - ее.

- Да она ему даже не понравилась, курносая, говорит, да спесивая.

Вышата только хмыкнул в усы.

Спать Димитрию не хотелось, он беспокойно ворочался с боку на бок. «Вот ведь, дурак, только улыбнулась, а я уж и следом, как пес за хозяйкой, побежал. «С Вышатой поеду», - передразнил он Елену. - Да больно-то и хотелось в сторожах ходить. А этот - старый хрыч! Тоже хорош, распушил хвост! Уж на санях пора сидеть, а туда же, вокруг чужих жен вьется». Лежать в шатре больше не было мочи, он сел и начал натягивать сапоги. Отдергивая полог, вошли Вышата с Пахомием.

- Ты куда это, вроде спать хотел? - удивился дружок.

- Ярого вместе с Ретивым опять поставили, как бы чего не вышло... Пойду, гляну.

- Так Карпушка там, что ж, не присмотрит разве?

- Сам погляжу, - и Димитрий торопливо выскочил из шатра.

- Пущай остудится, - насмешливо бросил Вышата.

А кругом уже сгустилась темнота. Луна пробивалась из-под быстро бегущих по небу облаков, под утро суливших долгожданный дождь. О небесной влаге уже давно молился во всех церквях чернореченский люд. Такого жаркого лета даже старики не помнили. Земля впитала в себя и обильные талые воды апреля, и мелкие майские дождики, и теперь властно требовала: «Пить! Еще пить!» Но небо не спешило утолять ее жажду. С тревогой смерды смотрели в поля на вялые из - за палящего зноя посевы. Здесь, на севере, было прохладней и дышалось свободней, но и успенские с надеждой поглядывали в небо. И вот теперь в ночь внезапно подул свежий северный ветер. С ним должны прийти и дожди, они успеют спасти край от голода.

Димитрий пошарил возле догоревшего костра, есть все же очень хотелось. В принесенном Жидяткой горшке была действительно подгоревшая и уже совсем остывшая каша. Димитрий зачерпнул ее ложкой, поднес ко рту и тут же выплюнул: «Вот ведь гадость!» Но посидев немного и пересилив себя, начал неохотно жевать. Рядом с горшком лежало полотенце княгини. «Пироги то, небось, умяли», - подосадовал Димитрий и без особой надежды развернул холстину. Румяный пирожок приятно подставлял взору округлые бока. «Оставили», - улыбнулся, откусывая добрую половину сдобы, Димитрий. «И вправду, вкусно. Жаль, что один». Повеселев, он отправился к лошадям, переступая через спящих вповалку воев.

Поодаль привязанные к телегам чинно в ряд стояли дружинные кони. На крайней телеге рядом с лошадьми, раскинув руки, сном праведника спал Карпуша. Димитрий потряс его за ногу, но тот что-то невнятно забормотал и повернулся на правый бок, подкладывая ладони под щеку. Видно было, что это мирный человек, а не ратник. Все вои были приучены спать чутко, от этого в степи зависела их жизнь. Только тронь - вскакивали на ноги, хватаясь за оружие. Конюху при княжих конюшнях тревожиться было не о чем, поэтому сон его был спокоен и глубок.