Князь Александр Невский

– Боятся голову сложить! – мрачно изрёк воевода. – Ну что, князь, скачем? Пора!

– Погоди! – тут же осадил воеводу Мстислав Романович. – В самое месиво попадём! Выждем, пока князь Галицкий отступит и место освободится.

– Он не отступит, пока у его рати останется хоть капля сил, чтобы драться! – воскликнул один из киевских дружинников. – Что же, мы их бросим?!

На лице князя киевского гнев сменился бессильной яростью.

В это же время князь Мстислав Удалой отчаянно рубился в самой гуще сечи. Оглядываясь, он тоже увидел, что никто не спешит ему на помощь.

– И где князья-то наши?! – крикнул он своим дружинникам. – А половецкая конница где?!

– Вон они скачут! – отозвался один из его воинов, тоже занятый отчаянной битвой. – Только, кажется, половцы не на татар скачут, а от татар!

Это было действительно так. Половецкая конница, приняв первый же удар татарской конницы, не выдержала этого удара. Почти сразу половцы обратились в беспорядочное бегство. Не выбирая пути, они неслись по равнине, в конце концов налетая на и без того смешавшиеся ряды галицкой дружины. Их кони сбивали ратников Мстислава Удалого, калеча иных из них, сминая их в отчаянном бегстве.

Ряды русских начали отступать. Теперь на поле брани было уже очень много окровавленных мёртвых тел. Русские ещё сражались, но гибли десятками. Некоторым воинам – упавшим, раненым – татарские всадники с ходу набрасывали на шею арканы, волокли по земле, кого-то скручивали и привязывали к сёдлам.

Разрозненные части дружин ещё пытались оказывать сопротивление, но на них налетали конные отряды врагов и, разбивая ряды, сокрушали.

Князь Киевский с холма по-прежнему смотрел на поле брани. Он так и не вступил в бой.

– Ну что же? – почти с яростью спросил воевода Евстафий. – Если теперь в битву идти, то только уж погибать, чтобы сраму не имати… Дозволь, княже?

– Куда? – с яростным отчаянием воскликнул князь киевский. – Мы уже почти смяты…

– Мы-то с тобою целы, княже! – без осуждения, спокойно возразил воевода. – Я не зову в бой дружину, я прошу отпустить меня одного. Отпускаешь?

Но Мстислав Киевский молчал.

– Отпускаешь? – повторил Евстафий.

И вновь натолкнувшись на молчание, перекрестился и пустил коня вскачь, спеша спуститься с холма.

Сверху Мстиславу было видно, как воевода влетает на поле битвы, как рубится, сокрушая многих и многих врагов, как падает, пронзённый несколькими вражескими копьями.

Евстафий лежал среди груд мёртвых тел, припав щекой и окровавленной бородой к упавшей много раньше хоругви. Его спокойное лицо словно сияло на фоне светлого лика Христа.

Князь Киевский обернулся к своей дружине.

– Братья! – Он возвысил голос, но внезапно охрип. – Мы уже ничем не поможем нашим… Отступаем!

– Некуда, княже! – отозвался один из дружинников. – Мы промедлили, и враги нас окружили…

Князь задохнулся от ярости.

– Мы не подготовили пути к отступлению! – вскрикнул он, лишь теперь понимая, что дал поймать себя в ловушку. – Воин, ко мне! Рубите рощу! Строим тын, укрепляемся! Легко они нас не возьмут!

В это же время, отбиваясь от наседающих на них татар, князь Мстислав Удалой и несколько десятков его дружинников сумели прорваться к сверкающей неподалёку реке. Это был Днепр.

– Живей, живей, князь! – закричал один из его воинов. – Доберёмся до лодий, живы будем. Татарам плавать не на чем!

Князь Мстислав Мстиславович, хотя и не единожды раненный, продолжал отчаянно биться.

Вот русские уже на берегу. Князь и несколько дружинников с разбега вскакивают в свои ладьи и вёслами отталкивают их от берега. Другие следуют за ними.

Ладьи уже отошли почти к середине реки, когда их догнали клубы дыма.

Галицкий князь Мстислав Удалой обернулся и увидал, что несколько его воинов поджигают оставшиеся ладьи, а другим прорубают днища.

– Что вы делаете?! – в отчаянии закричал князь. – Что же вы делаете-то?! А как же другие? За нами ещё наши люди бегут! Им же не спастись!

– Других уж не спасти, князь! – прокричал кто-то с берега. – Вон татары уж здесь почти!

Ладьи с уцелевшими остатками галицкой дружины плыли по Днепру, окрасившемуся алой закатной кровью.

В изрубленных доспехах, покрытые кровью, князь и его оставшиеся в живых воины с бессильным отчаянием смотрели, как гибнут их товарищи, добежавшие до берега, но лишённые возможности спастись. Их убивали возле самой воды…

Между тем татарские полчища яростно осаждали холм и укрепление, за которыми скрылись дружинники князя киевского. Некоторые из врагов сумели прорваться внутрь укрепления, там кипел бой, десятками гибли и те и другие.

С наступлением темноты осада прекратилась, с рассветом вновь началась, однако теперь уцелевшие воины Мстислава Романовича не позволяли врагам прорваться внутрь укрепления.

От могучей киевской дружины осталось менее половины. Но те, кто уцелел, дрались отважно.

На третье утро за тыном послышался какой-то шум. Потом хрипловатый голос позвал:

– Князь! Князь киевский! Подойди. Я к тебе на переговоры.

Князь Мстислав Романович в это время дремал, положив голову на свой щит.

– Я – это кто? – привставая, спросил он.