Князь Александр Невский

– Хм! – Сартаку явно стало интересно. – А мне можно посмотреть, как ты будешь это делать?

– А отчего же нет?

В небольшой походной часовне собрались все приехавшие с Александром дружинники. Они сразу заметили вошедшего последним Сартака, но никто не выказал удивления. Никто даже не оборачивался к хану в то время, как Александр, стоя перед распятием, пел молитвы. Последней прозвучала молитва «Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его».

Наконец князь и все остальные вышли из часовни. На глазах князя блестели слёзы. Он встретился взглядом со стоящим позади Сартаком и увидел, что и тот, кажется, готов заплакать.

– Ты что? – спросил Александр.

Хан ответил, отведя взгляд:

– Ты говорил, что помолишься и о моём отце. И я слышал его имя, когда ты молился. И видел, что вправду просишь о нём своего Бога.

Александр покачал головой:

– Бог один, Сартак. Он и мой, и твой, Он – один для всех. Твоему отцу правда так плохо?

– Он давно уже не встаёт. Лекари говорят, что ходить он в любом случае больше не будет. Потому и передал мне правление. Надеюсь, русский, ты не думаешь, что я этого хотел?

– Не думаю, – твёрдо отвечал князь. – Я не мальчик, Сартак, и давно научился видеть людей. Ты любишь отца.

– Это правда. – Хан кивнул. – Отчего-то, Искендер, мне кажется, что ты спросил меня о его здоровье от сердца, а не из вежливости и не от любопытства. И молился ты тоже от сердца. Спасибо. Может, хочешь с ним увидеться? Пожелать здоровья?

Александр задумчиво посмотрел на Сартака:

– Наверное, да. Но ему не тяжело ли сейчас принимать гостей?

– Он будет рад тебе, – уверенно ответил хан.

В шатёр Батыя они пришли, когда уже совсем стемнело.

Хан полулежал на ложе, опираясь спиной о подушки. Рядом стоял раб, ритмично качая над больным широкое опахало. С другой стороны ложа стоял столик с кувшином воды, чашка, фрукты на серебряном блюде.

Александр вошёл вслед за Сартаком, но тот, увидав, что Батый не спит, отступил в сторону.

Александр опустился на колени и, как полагается, отдал четыре земных поклона. Он ещё не успел подняться, как хан вытянул руку, будто желая его остановить:

– Ты мог не делать этого, Искендер! Я передал свою власть сыну – это первое. И во-вторых, ты давно уже не просто правитель подвластного нам княжества. Я отношусь к тебе по-другому.

– Я знаю, хан! – Александр чуть заметно улыбнулся. – Но мне не зазорно преклонить колени и склониться перед великим воином и великим властителем. А дорожки с кострами и кукол перед твоим шатром, слава Богу, не было.

Александр подошёл ближе, и Батый указал ему на лежащие перед ложем подушки:

– Садись, князь. Если ты с твоим ростом будешь стоять и разговаривать со мной, то даже после самого короткого разговора у меня, вдобавок к неподвижным ногам, перестанет двигаться ещё и шея.

Александр, улыбнувшись ещё шире, уселся на подушки.

– Я пришёл пожелать тебе здравия, великий хан!

– Спасибо. Здравия я, наверное, уже не дождусь. По крайней мере, так говорят мои лекари.

Князь нахмурился:

– Я слышал, что твоя болезнь серьёзна. Но, что бы ни говорили лекари, Божья воля сильнее любой болезни. Господь способен исцелить то, что не в силах вылечить лекарства.

– Я знаю, что ваш Бог очень силён, Искендер! – тихо ответил хан. – Я убедился в этом. Но это – ваш Бог. Мне Он не поможет.

– Мы только что говорили об этом с Сартаком, – воскликнул князь. – Бог – Отец всем нам, кто бы и во что бы ни верил. И помочь Он волен тому, кому хочет помочь, если человек этот достоин помощи Божией и если Бог ещё не счёл его дней на земле. Я молился за тебя в нашей часовне. И стану за тебя молиться впредь, хан!

– О-о-о, спасибо! – в голосе Батыя прозвучало удивление. Оно отразилось и на похудевшем, осунувшемся лице великого хана. – А разве вам, христианам, можно молиться за нехристиан?

– Молиться нам не только можно, но и должно за всех людей. Более всего за своих врагов. Только мало кто это может…

Батый взял со столика чашку, отхлебнул воды.

– Не предлагаю тебе выпить, князь: воду привезли утром, и она уже не холодная. Скажи, мой сын тебе понравился? Будет он достойным правителем?

При этом он бросил лукавый взгляд на Сартака.

Александр искренне рассмеялся:

– Мне понравился хан Сартак. Думаю, он будет достоин тебя. Только ему придётся бороться со страстностью своей натуры. Мне до сих пор приходится…

Батый едва заметно нахмурил брови:

– Опять? – Он бросил взгляд на недоумевающего Сартака. – Неужели Сартак был с тобой груб? Кричал? Да, он страстен и не всегда понимает, с кем возможно быть таким, а с кем нельзя…

– Нет, нет! – живо вступился Александр. – Хан Сартак ни разу не проявил резкости или неучтивости. Я увидел его страстность, когда он сразу же предложил мне состязание: кто лучше стреляет, быстрее скачет на коне, лучше берёт препятствия.

– Вот оно что! – Батый заметно оживился. – Ну и как?

Александр молчал, зато Сартак охотно ответил:

– Отец, Искендера не называли бы величайшим воином на земле, если бы он не был первым всегда и везде. Но я горжусь тем, что уступил ему совсем немного!

Батый засмеялся: