Князь Диодор

— Это свидетельствует, что при дворе оборотня нет, — высказался князь. — По-крайней мере, среди подчиненных, служивых людей двора. Значит, мы можем подозревать в оборотничестве, если думать об этой версии, только тех, кто может при дворе вполне свободно… не показываться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Дерпен.

— Мы можем исключить людей, которые не несут при короле служебных обязанностей. Таких как Оприс или Тампа Сасумонский, например… Но это не значит, что они не могли задумать весь заговор, зная о природе этого оборотничества то, что мы только сейчас узнаем.

— А вот заимодавцы наши, верно, уже подпадают под подозрение, — Атеном даже привстал от возбуждения.

— Их тоже нелегко подозревать, — вздохнул князь, — потому что их риск как раз в том и состоял, что король мог в конце концов и отказаться признать эти заемные обещания, тогда бы они потерпели огромные убытки, что для них невозможно… Нет, думаю, они тоже не могут быть заподозрены в этом.

— Но он же признал обязательства!

— Заранее этого вор знать не мог. А стоит ли затевать сложную и многоярусную интригу для того, чтобы… Потерять деньги? — Князь подумал, и добавил: — И это, господа, объясняет еще тот факт, что арматор с юга был убит в конце концов. Вероятно…

— Он узнал этого оборотня, либо узнал, что кто-то под него воплощается, согласно Лусианте, и чтобы дело, в конце концов, выгорело, его пришлось… — договорил за него маг. — Согласен, князь, я об том же подумал, когда прочитал тот текст.

Тогда батюшка, который сидел хмурый и внешне рассеянный, спросил задумчивым голосом:

— А никаких там для человечьего оборотничества, как для вервульфов, например, не требует полных лун, или особенных приливов?

— Насколько я понял древние бестиарии — нет, ничего такого не требуется.

— Жаль. Но все же я думаю, нужно про них знать что-то еще, вот только что?

Князь предложил:

— Теперь давайте пофантазируем — кто же тогда?.. Предлагайте любого, кто приходит на ум. Но слуг мы, по уже названной причине, к злодеям не приписываем.

— Учитель самого нашего короля, — выпалил Атеном. — Он знал его с детской поры, и был близок к нему долгие годы…

— Эту версию мы отработаем, — кивнул князь, — вот только… Что скажешь, Густибус, может учитель наследника престола оказаться скрытым магом?

— К королю любого, сколько-нибудь способного к магии человека не подпустят на пушечный выстрел, — отозвался маг лениво.

— Да и любят они своих воспитанников, как приемных детей, и зла к ним не питают, — добавил батюшка. — Я бы по этой причине и тех, с кем король рос, и кто теперь занимает верхушку местной аристократии, тоже исключил.

— Не обязательно, — отозвался Дерпен. — Если даже кто-либо и вырос вместе с королем… Видишь ли, батюшка, среди власть имущих — вполне случается, что не то что брат против брата идет, но и сын строит козни против отца, чтобы получить престол, или дети убивают кого-то из ближайшей родни, чтобы… получить власть в наследство. К сожалению, это — в природе человека.

— Да, случается, что дети, вырастая, начинают строить козни, — согласился батюшка. Но тут же и добавил. — Но воспитатели, нет, думаю, они этого не способны сделать без очень веских оснований.

— Вообще-то, убедительно, — нехотя признал князь. — Нужно как следует познакомиться с семьей короля, с наследником и его окружением. Если и не он сам принимал решение об этом воровстве, в его окружении вполне может оказаться кто-то, кого сменившаяся в Парсе королевская власть вознесет на самый верх… Да, придется об этом позаботиться.

— Что же получается, — отец Иона был все же недоволен, — что дети опаснее для взрослых и уже состоявшихся людей, чем… враги?

Князь ему не ответил, только посмотрел внимательно и чуть заметно вздохнул.

— Атеном, кто наследует королю Фалемоту Парскому?

— У него двое детей. Сын, принц и наследник трона Бальдур тет Вегетнот ди'Парс, и принцесса Никомея тет Вегетнот. Оба еще очень молоды, Бальдуру, кажется, едва перевалило за семнадцать, принцессе же не исполнилось и пятнадцати годов.

— И у них есть свои учителя, которые… — хотел о чем-то заметить Дерпен, но вопроса его Атеном не дождался, восточник умолк.

— У них те же воспитатели, что и у короля, кажется. Учителя, конечно, другие, но я бы не настаивал на подозрениях в отношении учителей. Они-то, как раз, как заметил князь, люди служивые, приходящие и премного обязанные королевской фамилии. В случае же смены власти, пусть Господь не попустит такого раньше времени, они снова вернутся к состоянию обывательскому и ничем не примечательному.

— Получается, что так, — кивнул князь. — Хотя, я все же думаю, мы проверим тех, кто еще остается при наследниках, но помнит детство нынешнего короля, помнит его принцем.