Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

Обусловленная онтологической ущербностью падшего в человеке тварного мира неспособность твари реализовать в своем бытии данную ей от Бога полноту жизненных сил увековечивается в процессе развития мирового бытия, распространяясь на все его космологические проявления. При этом, именно у наделенного самосознанием человека, ставшего некогда виновником искажения онтологических начал творения, грех и смерть проявляют себя с особой остротой, утверждаясь в самом процессе зарождения жизни, призванном преодолеть смерть. «Если я не вмещаю в себя жизни божественной, безусловной, – пишет Е. Н. Трубецкой, – я не могу и передать ее по наследству моим детям. Я могу им дать только ту жизнь, которой я обладаю сам, т. е. ту относительную жизнь, которая характеризуется как непрерывное умирание и непрерывное оживление умирающего»[175].

Е. Н. Трубецкой связывает грехопадение первозданного Адама с данной ему от Бога свободной волей, в которой находит свое предельное выражение свобода всей твари. Он стремится в своей сотериологии подчеркнуть не столько этический, сколько онтологический аспект грехопадения, соответственно, обращая при этом наибольшее внимание прежде всего на онтологические несовершенства отпадшего от Бога тварного бытия, а не на нравственные переживания пребывающих в грехе потомков Адама. Исходящая из определяющего философию Е. Н. Трубецкого принципа строгого онтологического обоснования всех ее важнейших религиозно-философских начал основная направленность сотериологии мыслителя, таким образом, не только обусловливает общую религиозно-мировоззренческую цельность его богословских воззрений, но и подчеркивает большее по сравнению с академическим богословием созвучие этих воззрений святоотеческой традиции. В этом отношении целесообразно сопоставить сотериологические воззрения Е. Н. Трубецкого с основными принципами учения о грехопадении митрополита Антония (Храповицкого), творчество которого было хорошо знакомо Е. Н. Трубецкому, и с некоторыми взглядами которого философ вступил в дискуссию на страницах книги «Смысл жизни».

Будучи активным сторонником возвращений русского академического богословия из плена инославной схоластики к православным святоотеческим истокам, митрополит Антоний (Храповицкий) в своей плодотворной полемике против проникшей в православную сотериологию из инославного богословия юридической теории удовлетворения (сатисфакции) не только сформулировал глубоко соответствующее церковной традиции учение об искупительной силе сострадающей любви Христовой, но и выдвинул ряд достаточно спорных суждений, исходивших из родственного юридической теории отвлеченного моралистического понимания учения о спасении. Так, определяя сущность грехопадения первозданного Адама в связи с учением о первородном грехе, митрополит Антоний писал: «Адам был не столько виновником нашей греховности, сколько первым по времени грешником, и если бы мы не были его сынами, то все равно согрешили бы… не потому все даже при добром направлении воли, являемся грешниками, что мы внуки Адама, а потому Всеведущий дает нам жизнь в качестве людей (а не ангелов, например), что Он предвидел волю каждого из нас, как подобную воле Адама и Евы, т. е. по существу не злую, а непослушную и горделивую и, следовательно, требующую исправительной школы, которою и является наша земная жизнь…». В качестве одного из основных аргументов, призванных обосновать подобную точку зрения, по существу, отрицающую первородный грех и столь чуждую в своем рационалистическом морализме учению о грехопадении отцов Церкви, митрополит Антоний приводил свой перевод одного из важнейших изречений св. апостола Павла в его учении о первородном грехе – 1 Рим. 5:12. «Правильный текст слов Ап. Павла, – писал митрополит Антоний, – такой: “И тако смерть во вся человеки вниде, понеже вси согрешиша”»[176].