Князь Кий

— Ха-ха-ха! — Засмеялась Рожана и, вдруг прервав танец, выпорхнула из его рук и бросилась к группе девушек…

Весь вечер Щек видел только одну Рожану, не отходил от нее. Не слышно было его веселого пения, раскатистого смеха, ни с кем другим не танцевал, кроме зеленоглазой девушки из далекой Росавы. А когда вспыхнул купальский костер, несколько раз прыгнул с ней через костер, а потом шепнул:

— Хочешь увидеть, как цветет папоротник?

— Хочу… Кто увидит, как цветет папоротник, тот найдет счастье!

— Тогда пойдем со мной! — Он схватил ее за руку и повел в лес.

Увидев в темноте мрачные стволы деревьев и услышав неясные тревожные шорохи и крики ночных птиц, Рожана начала сопротивляться.

— Ты куда тянешь меня?

— Я же говорил — хочу похитить тебя!

— Ой!

— Вот тебе и — ой!

С этими словами Щек схватил девушку на руки и, крепко прижав к груди, быстро понес между корявыми кустами орешника вниз к реке…

* * *

Цветанка раскраснелась от быстрого танца. Кроме Кия, она, кажется, не замечала никого и ничего.

Черный Вепрь с досады закусил губу. Перун ясный! Все его мечты и надежды могут вдруг рассыпаться в прах от неожиданного чувства, вспыхнувшего в сердце этой девчонки!..

А так все могло хорошо сложиться!

Неизвестно, станет ли он когда-нибудь князем Полянским. Отец старый и не сегодня-завтра отдаст богам душу. Но старейшины родов выберут князем Радогаста — в этом можно не сомневаться. Что же тогда? Они не чувствуют друг к другу братской любви. Скорее — наоборот… Так что придется с матерью бежать из Родня и искать пристанища в другом месте… Вот на этот случай Улическая княжна, если бы стала его женой, очень пригодилась бы и помогла осуществить задуманное.

Князь Добромир — не жилец на свете. По всему видно… Княжич Боривой еще мальчишка, и его несколько лет можно не бояться и не брать во внимание… Племя уличей осталось без князя, и вряд ли каган Ернак успел поставить кого-нибудь… Вот тут он и появится у Ернака с просьбой назначить его. А молодая княгиня поможет завоевать любовь уличей… Черный Вепрь — князь уличей! Пусть и под властью гуннов, но — князь!.. Будет иметь свою жену, иметь вооруженную поддержку воинов Ернака — пусть тогда потягается с ним милый братец Радогаст! Руки будут слишком коротки!.. А там, глядишь, и поляне перейдут под его княжескую власть!..

Кроме всего этого, и княжна же красивая! Много здесь девушек, а лучшей нет!

И что же теперь — потерять ее? Молча смотреть, как другой увивается около нее и, чего доброго, возьмет в жены? Нет, Черный Вепрь не привык отступать ни перед кем и отступаться ни перед чем!

Он оглянулся на свою свиту, кивнул.

— Лют, Мыслято, Малко, идите-ка сюда!

Три воина стали рядом с ним. Лют был невысокий, остроносый, с небольшими черными глазами, в которых мелькали хитрые огоньки. Он чем-то напоминал юркого, быстрого хорька. В противовес ему Мыслята напоминал медведя — мешковатый, длиннорукий, плечистый, а Малко выделялся среди них красотой и кротостью.

— Вы видите эту девушку? — спросил княжич.

— Какую? — Неуклюже повернул тяжелую голову Мыслята.

— Видим, — быстро ответил и за себя и за товарищей Лют. — Это та, что танцует с Кием?

— Да.

Теперь и Мыслята увидел девушку и уставился на нее тяжелым взглядом.

— Ну и что?

Черный Вепрь пальцем поманил ребят еще ближе и тогда быстро зашептал им над ухом. Затем, выпрямившись, спросил:

— Вы все поняли?

— Все, княжич, — с готовностью ответил Лют.

— Да не забудьте обмотать лошадям копыта, чтобы не оставить следа!

— Не забудем!

— Тогда идите!..

* * *

Весь вечер Цветанка чувствовала себя счастливой. Крепкие горячие руки Кия легко кружили ее в танце, а его ласковые глаза, в которых мелькали блики малинового пламени, ласкали ее нежно, как весенний ветер-ветерок.

Вдруг на поляне поднялось какое-то движение, послышались голоса:

— Купала усыпил Марену — и огонь начал угасать! Купала постарел — пора ему на покой! Подожжем Купалу! Подожжем Марену! Пусть очистятся в священном огне!.. Слышишь, Кий!.. Скоро на небе взойдет заря!

Действительно, было далеко за полночь, и все устали. Пора кончать игрища и расходиться по домам. Все смотрели на Кия. Что он скажет?

— Ну, что ж — подожжем Купалу! — Крикнул Кий. — Играйте, танцуйте, пойте, веселитесь! Становитесь в круг! А я под идолов подложу огня! — И шепнул Цветанке: — Побудь без меня… Потанцуй с девушками и парнями… Я не задержусь…

Он побежал к огню, который уже угасал, а Цветанку подхватили под руки усталые подруги — отроковицы и закрутили в последнем быстром танце, который должен продолжаться, пока не сгорят Купала и Марена…

Между тем Кий выхватил из костра горящий факел и поджег сначала идолище Купалы, а затем — Марены. Сухая солома и сосновые латы, из которых они были сделаны, вспыхнули, как свечи. Золотое пламя с треском и гоготаньем метнулось в темное высокое небо. Поляна стала шире, тьма отступила.