Князь Рюрик

Удар был сильный. Всё перемешалось, завертелось, закружилось. Некоторое время не было перевеса ни на одной стороне, но постепенно центр бодричей стал прогибаться, отступать, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Но в тот момент, когда стало казаться, что всё потеряно и поражение неизбежно, Рерик дал сигнал, и конные отряды ударили по обоим крыльям вражеского войска. Войска саксов оказались сжаты с трёх сторон. Поняв это, они теперь сами стали пятиться, отбиваясь от яростного напора противника. Наконец побежали.

Рерик отказался от преследования бегущего неприятеля с целью истребления, как это бывает обычно после каждого сражения. Он был уверен, что всё равно ему удастся помириться с Уто, и лишние жертвы не должны были помешать этому; к тому же он был уверен, что его благородство будет замечено и оценено им.

Сразу после битвы Рерик приказал зарезать пригнанный с войском скот, вынуть из обоза всё вино и пиво и устроил грандиозный пир.

Повсюду на лугу горели костры, жарились туши баранов и быков, в котлах кипело вкусное варево, и в воздухе разносился одуряющий запах мяса и пряностей.

Пили много, пили вдоволь. Скоро загорланили песни, кое-кто уткнулся возле костра, не одолев принятой дозы. Сам Рерик решил не ограничивать себя, пил и из своего кубка, и из рога, которым обносили весь круг старейшин, не отказывался и от предложенного хмельного старейшинами…

Он уже был достаточно пьян и собирался идти на покой, когда прискакал гонец и, резко осадив коня, крикнул, не слезая с коня:

   — Князь! Рерик саксами взят!

Рерик поднял на него непонимающие глаза:

   — Кто такой Рерик, что надо поднимать такой шум? Очередной тёзка объявился?

   — Какой тёзка? — непривычно для рядового воина настаивал посланник. — Столица Рерик взята неприятелем!

В кругу стало тихо, только слышен был шум от пирующих воинов.

   — Повтори, что ты сказал, — трезвея, спросил Рерик.

   — Сегодня утром на Рерик внезапно напали саксы. В большом количестве и с осадными машинами, защитников в городе было немного, и они не могли оказать должного сопротивления. Первым же приступом крепостные стены были захвачены, и столица пала.

   — А как воевода Дражко?

   — Он бился до конца, с остатками воинов ушёл в лес.

   — А княгиня?… — бледнея, спросил Рерик.

   — Она ушла вместе с ними.

Рерик встал. Голова его была ясной, будто и не пил. Приказал:

   — Тушить костры. Мясо, хмельное и припасы погрузить в телеги. Немедленно отправляемся к столице.

   — Одумайся, князь, — урезонил его Стемид. — Воины перепились, большинство спят. Какой поход? Да ещё на ночь глядя? Утро вечера мудренее. С солнцем встанем и двинемся.

Эта ночь показалась Рерику самой длинной в его жизни. Чего он только не передумал! Но было ясно, что Уто обошёл, обманул, оказался и умнее, и хитрее его. С малыми силами он увёл за собой войско бодричей, нарочно разыграл перед ним, Рериком, показные удаль и бесшабашность, а основные силы бросил на столицу Рерик. Проиграв сражение, он выиграл войну. Рерик вспомнил, что, увидев саксонцев, удивился, что их так мало, но не придал этому значения. А надо было! Ведь разведка ясно докладывала ему, что границу перешли большие силы противника…

Что теперь делать? Конечно, как только рассветёт, он пойдёт к столице, осадит её. Мало сил? Но это их земля, земля его воинов, она удесятерит силы. Сковав силы противника, Рерик пошлёт просьбу о помощи лютичам, поморянам и новгородским словенам. Помогут, должны помочь. Если они бросят в беде сегодня бодричей, завтра германцы доберутся и до них, этого не надо объяснять. Главное теперь — выстоять до прихода славянских братьев, а уж потом он, Рерик, объявит беспощадную войну своему бывшему другу Уто и отомстит за поражение!

К нему подсел Стемид, старый, умудрённый долгим опытом военачальник. Подбросил в костёр несколько веток, пошевелил палкой угли. Поток искр взметнулся в низкое чёрное небо.

Лицо его было спокойное, задумчивое, наверно, он один из всего войска не пил и был совершенно трезв.

Некоторое время Стемид молчал, потом заговорил, неторопливо роняя слова:

   — Не отчаивайся, князь. Мне приходилось быть и в более тяжёлом положении. Моё племя варангов волей судьбы оказалось среди враждебных нам, иллирийцам, германских и славянских народов. У нас не было ниоткуда поддержки, мы были совершенно одни в самые тяжкие дни испытаний. Однако держались! Терпели поражения, но вновь собирали силы, изгоняли врагов со своих земель, целых три столетия никто нас не мог победить! И сохранили бы её, матушку, за собой до сих пор, если бы не начался разброд среди нашего народа. Одни потянулись к германцам, другие — к славянам, а третьи не знали что делать…

   — Как же вы боролись с бесчисленными врагами?