Князь Владимир — создатель единой Руси

Самые решительные изменения претерпела днепровская низменность — будущий Подол. Старейшая из здешних полуземлянок датируется 887 г. С началом Х в. Подол прочно осваивает ремесленный и торговый люд. Включение «кыян» в международную торговлю подтверждается находками саманидского дирхема 892–907 гг. и монеты Льва VI (886–912). Большинство строений на Подоле этого времени — однокомнатные наземные деревянные здания из сосновых бревен, сложенных горизонтально, одно на другое, и перекрещивающихся в углах «в обло». Часто это просто сараи для скота или склады, но встречаются и крупные жилые строения площадью до 60 м². Есть признаки планировки улиц.

Однако дальнейшее развитие Подола было надолго задержано стихией. По словам летописца, в середине Х в. Днепр подступал к самым «горам Киевским», из-за чего «на Подоле не сидели люди, но на горе», а к Боричеву взвозу можно было пристать на ладье. Разыскания археологов полностью подтвердили летописное сообщение. Оказалось, что Днепр часто затоплял Подол во время весеннего разлива. Особенно высокое стояние весенних паводков пришлось на 913–972 гг. Обнаруженные постройки Х в. — дома, хозяйственные помещения, мастерские и заборы вокруг них — были занесены толстым слоем ила. Наводнения заставляли людей покидать жилища в страшной спешке, бросив домашнюю утварь, украшения, монеты, сосуды и прочее имущество[35].

Во времена княжения Владимира город сильно разросся, окончательно разделившись на две части — Гору, где находился княжеский детинец (замок), и Подол. Гору защищала линия укреплений — вал и ров. Здесь были расположены храмы, монастыри, княжеский и боярские дворы. Подол, лежавший в долине Днепра, был заселен ремесленниками и купцами. Уже в начале XI века в Киеве было 400 храмов (вероятно, в это число входили домашние церкви) и 8 торжищ. Здесь никого не удивляла греческая, арабская, немецкая речь.

Христианское храмоздательство преобразовывало весь образный строй городского пространства. В глазах новообращенного христианина город и храм составляли некое единство, сакральную территорию, отмежеванную мощными укреплениями от хаоса языческих лесов и степей. Замкнутое пространство города, с храмом как его средоточием, с княжеским замком — местопребыванием светских и церковных властей, становилось отныне обителью верных, огражденной от внешней тьмы, земным воплощением Дома Премудрости Божией.

Пройдет еще полстолетия, и германский хронист XI в. Адам Бременский восхищенно назовет Киев «соперником константинопольского скипетра» и «одним из великолепнейших украшений Греции», то есть восточноправославного мира.

Хазарское наследие

Хазары в древности обитали вдоль восточного берега Каспия, от низовьев Волги до Кавказа.

Это были европеоиды северокавказского типа. В середине V в. хазары попали под власть Тюркского каганата, а когда тот распался, обретшие независимость хазары приютили у себя тюркского хана из династии Ашина («волков»). Так возник независимый Хазарский каганат с правящей тюркской династией во главе.

Вместе с династией Ашина хазары унаследовали политические традиции Тюркского каганата с его претензиями господства над всем кочевым миром. В VI–VII вв. хазары подчинили себе волжских булгар и многие народы Северного Причерноморья и Кавказа. Хазарский каганат превратился в крупнейшую державу Восточной Европы.

Для политической системы Хазарского каганата было характерно двоевластие. Верховную власть олицетворяли две фигуры — тюркский каган и хазарский бек (царь). Первый был окружен священным ореолом и пользовался величайшим почетом, однако не обладал политической властью. Жизнь его протекала во дворце в приятном обществе 25 жен и 60 наложниц. Для народа каган оставался невидимым, как и полагалось божеству. Раз в четыре месяца он выезжал из дворца в сопровождении всего войска, и народ на его пути падал ниц, дабы не быть ослепленным величием кагана. Многие соседние народы не решались воевать с хазарами из-за великого почтения к кагану. Случалось, что одно его появление на поле боя вызывало паническое бегство врагов.

Однако с этим сверхчеловеческим существом и поступали бесчеловечно. Если хазар постигала засуха, военное поражение или другое бедствие, народ приносил кагана в жертву. Даже обычное человеческое долголетие не было уделом этого земного бога. Хазары опасались истощения его божественной силы, поэтому каган не мог царствовать больше 40 лет — по истечении этого срока его убивали.

Реальная верховная власть находилась в руках бека. Он объявлял войну и заключал мир, предводительствовал войсками, собирал дани и пошлины, судил и наказывал, словом, был полновластным владыкой в государстве. Вельможа, навлекший на себя его недовольство, обязан был добровольно покончить с собой.

Религиозная история хазар выглядит еще удивительнее политической.