Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Тимофей поднял Бельгутая с пола и, кряхтя, взвалил степняка на плечи. Ох, и тяжел же бесермен при полном доспехе! Ну да ладно, авось, выдюжим как-нибудь.

Тимофей шагнул к выходу.

– Не туда, – остановил его Угрим. – Сюда.

Князь указывал на потаенную нишу – ту самую, над спуском в тронную залу. Пока Тимофей подтаскивал Бельгутая, Угрим силой заклинания и магических пассов сдвинул запорную плиту-люк.

А вот зачем, интересно? С каждой минутой необъяснимых странностей становилось все больше, однако Тимофей молчал. Ему уже дали понять, что вопросы сейчас неуместны. Что ж, полюбопытствуем после, решил он. Когда будет можно.

Небрежным движением пальцев Угрим подпалил торчавший в стене факел. С бездымным колдовским огнем в руке князь-волхв вошел в открывшийся проем и исчез на лестнице под массивной плитой. Тимофей потащил туда же бесчувственного степняка.

Они остановились у покосившейся громады адамантового трона.

– Положи посла! – распорядился Угрим, не оборачиваясь. – Подержи огонь.

Тимофей опустил Бельгутая на пол. Взял факел из рук князя. И что теперь? Что дальше-то?

Угрим поднял руки над вплавленным в самоцветы туловом Кощея. Под древними сводами тронной залы зашелестело эхо волховских заклинаний.

Тимофей счел за благо молчать и смотреть.

Впрочем, смотреть особо было не на что. Черная Кость в прозрачной корке коротко пыхнула темными бликами. Пыхнула и погасла. Больше ничего не происходило.

Угрим тем не менее закончил свою странную волшбу и с удовлетворенным видом повернулся к Тимофею.

– Готово! – сообщил князь.

«Что готово-то?» – Тимофей не произнес вопроса вслух, однако скрыть его от проницательных смоляных глаз, конечно же, не смог. Угрим с улыбкой пояснил:

– Теперь Острожец закрыт от чужой магии. Темных Троп снаружи в город не провести. И вражеские чары ему не навредят…

Угрим словно сбросил с плеч тяжкий гнет. Горбатый князь-волхв даже, как почудилось Тимофею, распрямился немного. Видимо, где-то в глубине души Угрим давно ждал этого момента. Ждал и жаждал. И дождался, наконец.

– Сила Черной Кости выпущена из подземелий, – добавил после небольшой паузы князь.

– То есть как «выпущена»?! – до Тимофея вдруг дошел смысл сказанного. – Ты же сам говорил, княже, что этого делать нельзя. Если магию Кости использовать за пределами подземелья, о ней могут узнать…

– И узнают, – перебил его Угрим. – Непременно узнают. Ищущие Черную Кость почуют ее. Не сразу, но со временем почуют обязательно. Высвобожденной навьей силы не утаить: слишком заметный след она оставляет в мире яви. Только нам ведь таиться больше смысла нет. Тут хоть таись, хоть не таись, но Михелю все равно скоро станет известно, где искать Кощеево тулово. А может, он уже все знает. Если Арина рассказала.

Что ж, ясно. С этим – ясно… Тимофей перевел взгляд на бесчувственного Бельгутая.

– Княже, а зачем тебе понадобился ханский посол?

– Чтобы отправить послание, – хмыкнул Угрим.

И шагнул к нойону.

Негромкое волховское слово. Звонкий хлопок по скуластой щеке. Татарин, вздрогнув всем телом, мгновенно пришел в себя.

Тимофей напрягся, готовый к новой драке. Но нет, на этот раз вроде обошлось. Степняк вел себя смирно. Бельгутай ошалело тряхнул головой. Глянул мутными глазами на Угрима, на Тимофея, с изумлением потер ногу, на которой не осталось ни царапины от былой раны. Перевел взгляд на Кощеев трон. Рассмотрел среди драгоценных каменьев усохшее тулово в прозрачной граненой оболочке. Понял…

В раскосых глазах вспыхнули алчные огоньки.

– Черная Кость?! Еще одна?! – хрипло проговорил посол по-татарски. Бельгутай резко повернулся к Тимофею: – Тумфи, что задумал твой коназ? Зачем он мне ЭТО показывает?

– Скажи послу, Тимофей, я его отпускаю, – невозмутимо произнес Угрим. – Пусть отправляется к своему хану. Пусть поведает Огадаю о том, что увидел.

* * *

Тимофей, озадаченный не меньше самого Бельгутая, перевел слова князя.

Бельгутай помолчал с полминуты, недоверчиво поблескивая прищуренными щелочками глаз. Потом сухо спросил:

– Твой коназ надо мной смеется, да, Тумфи?

Тимофей покачал головой.

– Знаешь, Бельгутай, не похоже. Хотя я и сам плохо понимаю, в чем тут дело, – честно признался он.

Действительно, Угрим поступал более чем странно. Сначала князь удерживает ханского посла силой. Теперь вот, наоборот, открывает перед ним свою самую сокровенную тайну и отпускает. Или все же только делает вид, что отпускает?

– Тимофей, объясни послу, что Михель жив, что он вернул похищенное у Феодорлиха, и что скоро под стены Острожца подступит войско латинян, – опять заговорил Угрим. – Скажи: если хан не поторопится, эта Кость, – кивок на трон с туловом Кощея, – тоже достанется латинянскому магу.

Бельгутай внимательно выслушал перевод.

– Почему я должен верить твоим словам, Тумфи, и словам твоего коназа?

Тимофей пожал плечами:

– Ты не обижайся Бельгутай, но, сдается мне, верить или нет – это не твоя забота. Твое дело передать хану слова князя. А там уж Огадай сам решит.

Нойон поджал губы, но кивнул, соглашаясь.