Князь. Записки стукача

– Сидят, Ваше Императорское Высочество…

– Сидят смирненькие… тихие… невинные. Что еще, князь?

– Господин Черевин смотрит на меня, Ваше Императорское Высочество…

– Смотрит на вас вопросительно?

– Да, Ваше Императорское Высочество…

– Чуть-чуть кивните ему – дескать, все в порядке.

Я кивнул… И тотчас рыбаки весело переглянулись.

– Голь на выдумки хитра? – спросил Наследник громким басом.

– Именно так, ваше Императорское Высочество, – ответил Черевин.

И оба, как по команде, вытащили из сапог фляжки, быстро пригубили и торопливо засунули в сапоги. И снова сидели веселые, как ни в чем не бывало.

– Свершилось? – спросила она.

– Так точно, Ваше Императорское Высочество…

– Браво, молодой человек. Вы поняли свою роль… Сейчас и в будущем все сообщайте мне. – И добавила строго: – Он истинно русский, и слабости… – тотчас поправилась, – привычки у него истинно русские. Я их должна уважать. И обсуждать их – не наше с вами дело… Наследник престола – он ведь только отчасти человек, не так ли?

– Совершенно согласен, Ваше Императорское Высочество.

Даже его пьянство маленькая волевая женщина сделала политикой.

– Княгиня Урусова говорила, князь, о вашей преданной любви к Ковчегу Предков, к Великой идее истинного Самодержавия…

Я не сплоховал, ответил достойно:

– И оттого рад послужить тому, кто будет истинно русским царем. Вернет России прерванный национальный период… На это надеются все истинно русские люди!

– Я рада нашему знакомству… Что происходит у нас, князь?

– Смотрят на меня, Ваше Императорское Высочество.

– Кивните…

Я кивнул.

Оба выхватили фляжки, хорошо глотнули, и Наследник счастливо засмеялся.

– Голь на выдумки хитра, Черевин? – басил Цесаревич.

– Именно так, Ваше Императорское Высочество.

Гигант оказался очень ребячливым. Тому я буду частым свидетелем. Ему нравилось возвращаться в детство, чувствовать себя маленьким, он обожал родительскую ласку, которой был лишен. Ведь в детстве любили не его…

И эту роль – любящей строгой матери – умело исполняла теперь маленькая умная женщина… Маленькая женщина была «большая», а наш гигант – «маленький»!

…С этой минуты она мне доверяла.

Возвращался я в карете Черевина. Он был пьян и доволен, хлопал меня по плечу.

– Ах ты, ловкий какой, князь! Просто находка! И она, по-моему, очень довольна тобой. Она у нас – голова!

Оказывается, Её Императорское Высочество уже объявила Цесаревичу, что я премилый, воспитанный молодой человек. Так, не произнеся с Цесаревичем ни слова, я стал своим в Аничковом дворце.

Притом с первой встречи Цесаревич отчего-то меня недолюбливал (как и я его), но показать никогда не смел – я был креатурой любимой жены, а значит, «наш»!

Что можно сказать о Цесаревиче? Умнейшему Победоносцеву не составило большого труда создать из него то, что он задумал. Как Бисмарк дал ощущение великой миссии германскому королю Вильгельму, этой воплощенной посредственности, так и Победоносцев подарил этому среднему человеку величие миссии Спасителя самодержавия в России. Вождя партии ненавистников реформ, мечтающих вернуться к заветам предков, к благословенному времени порядка – эпохе Николая Первого…

Эта партия особенно нравилась Минни. Она смертельно боялась того, о чем уже шептался двор. Она боялась смерти Императрицы и последующих событий. Тогда Император мог жениться на молодой. И сын «распутной твари», который нынче бегал на третьем этаже Зимнего дворца, мог быть объявлен Наследником… Минни была счастлива, что партия влиятельных людей собралась вокруг ее мужа. Они должны были защитить права законного Наследника против выблядка – ей нравилось это грубое, как пощечина, русское слово!

На следующую ночь появилась Сонечка. Я как раз вернулся из Гатчины, был первый час… Я прошел в кабинет, зажег свечи, когда за окном возникла ее головка. Подойдя к окну, увидел – она стояла на его плечах. Снизу на меня смотрели борода и усмехающиеся глаза. Видно, оба прятались в парке, ждали, когда у меня зажжется свет.

Я открыл окно.

– Послезавтра ты должен выехать поездом в Липецк. Там мы все собираемся, – прошептала она и исчезла. Точнее, гигант взял ее в охапку, и они вдвоем скрылись в зелени сада.

На следующий день я проснулся рано. Не успел позавтракать, как… пришел жандарм от Кириллова. Страх, опять цепенящий страх… Бежать! Плюнуть на все! Нет – идти! Если начал игру… Стыдно! Стыдно!.. Я бегал по комнате, разговаривал сам с собой, когда вошла таиландка.

– Господин совсем забыл обо мне…

– Что тебе?

– Может быть, я надоела господину?

– Да, я хочу отправить тебя на родину, – вырвалось у меня.

Замолчал, ожидал слез, сцен отвергнутой любви – в общем, оперу «Чио-Чио-сан»! Но, к моему изумлению, она как-то деловито спросила:

– Если господин был доволен мной, какие подарки он даст мне? – Это была её самая длинная речь за все время нашего знакомства.

Удивительно! Я был молод, богат, хорош собой, но почему-то со мной всегда легко расставались женщины!

Я выписал ей щедрый чек.

Однако сцена меня несколько успокоила.

И я отправился в столь знакомый дом на Фонтанке более уверенным…

Кириллов встретил меня радостно.