Княже мой, княже

Последнее слово потонуло в булькании, когда один из подступавших спереди рванул вперёд и молниеносным движением всадил в горло нападавшему трость с клинком. Энзо лишь пискнул, когда мёртвое тело стало оседать на землю, и сам едва не упал.

- Не устаю поражаться вашему таланту напарываться на неприятности, - сказал его спаситель. Протянул руку, чтобы поддержать Энзо, и тут же закашлялся, так что Энзо самому пришлось поддерживать его, - Ольстер, закончи тут. Пора тебе учиться таким вещам.

Второй мужчина кивнул, а Энзо наконец разглядел лицо Эвана совсем рядом с собой.

- Пошли, я провожу тебя домой.

Энзо закусил губу и послушно последовал за ним. Они шли, всё удаляясь от места стычки, а Энзо никак не решался начать разговор и только изо всех сил сжимал локоть Эвана в своих руках, а тот то и дело начинал кашлять и прижимал руку к груди, так что Энзо становилось неловко и казалось, что всё это из-за него.

- Вы простудились? – спросил он. Эван покачал головой, и разговор угас.

Уже у самого клуба Энзо попытался снова:

- Я думал, вы уже улетели…

- Улечу, как только отдам тебя на руки этому… Как его…

- Рою… - подсказал Энзо и закусил губу.

Эван кивнул.

«Не улетайте!» - кричало всё внутри него, но он отлично понимал, как глупо было бы произнести это вслух, и потому молчал.

Как и обещал, Эван довёл его до ворот и потребовал у швейцара, чтобы тот позвал управляющего.

Пока они ждали, Энзо заговорил ещё раз:

- Я не поблагодарил вас в прошлый раз…

- Ты и в этот меня не поблагодарил, - Эван отвернулся, и Энзо понял, что в дверях показался Рой.

Юноша снова закусил губу, чтобы не показать подступивших к глазам слез. Кивнул и бросился в дом.

Часть

Энзо задумчиво смотрел в окно челнока, за которым тянулись неровные квадраты плоскогорий.

На высоких плато, пересекая которые, бурные реки сбегали в долины у подножия гор, горные гребни разделяли плодородные впадины, а вулканы, окружённые закаменевшими потоками лавы, вечными стражами застыли среди них.

Приглядевшись, можно было увидеть, что на равнинах земляные насыпи соседствовали с полями, которые огораживали каменные стены, построенные для того, чтобы удерживать дождевую воду и почву – от вымывания.

На горных склонах, ограничивавших одну из таких долин, Энзо увидел террасы, уже засеянные сорго и пшеницей. Коричневые или цвета охры зимой, сейчас они уже были покрыты зеленью.

Всё лето – с марта по август – долины эти казались бурно разросшимися садами.

На другом плато располагался круг, образованный, как понял Энзо, вглядевшись, глинобитными домиками, поставленными плотно, так что одна стена касалась другой.

- Жилища дикарей, - пояснил Таскони, проследив за его взглядом. Чезаре, сидевший в кресле рядом с Энзо, почему-то крепче стиснул руку юноши, которую и без того сжимал всю дорогу – он ужасно боялся летать – но промолчал.

- Вы так уверены, что можете судить? – спросил Энзо.

- Что? – Таскони моргнул, озадаченно глядя на него.

- Ничего.

Какое-то время царила тишина, а затем Таскони продолжил.

- Они живут в этих маленьких домишках - в каждом по десятку человек. Внутри всего две комнаты, соединённые между собой, а в центре деревни святилище каких-то богов – вот и всё.

- А больше на планете ничего не нашли? – с внезапным для самого себя любопытством поинтересовался Энзо.

Таскони прищурился, внимательно глядя на него.

- Нашли, - признался он, - каменный храм овальной формы, которому уже много веков. Стены его исписаны загадочными надписями, которые никому не удалось прочитать. Но сам он не так уж велик – всего три святилища и алтарь, да ящики с ладаном внутри. К тому же, на всей планете он один.

- Интересно, - сказал Энзо и снова отвернулся к окну. Горы уже проплывали под ними, и овраги, подобно долоту, вырубали на горных склонах новые террасы, всё более углубляясь и образуя густую сеть долин.

- Встреча будет проходить там, - Таскони указал пальцем на одну из долин, а Энзо кивнул, принимая его решение как факт.

Долина, в которой предполагалось провести торжество, нравилась Энзо куда больше, чем тот город, в котором он жил.

Простирающаяся километров на сорок в длину при ширине около восьмидесяти километров, она включала в себя долины и реки Сакраменто и Сан-Хоакина. Мощный поток Сан-Хоакины разрезал её на две части с севера на юг, проходя по дороге одно за другим пять живописных озёр. Воды его были прозрачны, как стекло, и изобиловали лососем и другой рыбой, так что казалось – протяни руку, и она сама пойдёт в ладонь

Строители из местных, наспех сооружавшие корпуса для помостов и жилища для гостей, рассказывали, что по обширным равнинам, омываемым этой рекой, бродят табуны диких лошадей. Здесь же можно было встретить мулов, лосей... и даже медведей. «Калсу», как называли они уроженцев Содружества, приезжали сюда большими конными отрядами и ловили животных с помощью лассо, как сами туземцы ловили на побережье быков.