Княже мой, княже

- Какой-то абсурд, - тихо сказал он. – Во-первых, Аргайл в ту ночь улетел. Во-вторых, ко мне у него не было никакого интереса, и это вам тоже подтвердит любой. И в-третьих, если бы это в самом деле сделал он – разве он бы бросил меня здесь?!

- Мне, в сущности, всё равно, - прервал его монолог управляющий, подняв руку перед собой. – Абсолютно всё равно, кто его убил. Имеет значение только то, что думает об этом капо Таскони. Ты хочешь сам с ним поговорить?

Энзо сглотнул в третий раз и покачал головой.

- Вы должны меня защитить, - произнёс он, стараясь предать максимум убедительности словам, в которые не очень-то верил сам. – Вы же служите Аргайлам. Как и я. Мы все семья!

Управляющий поднял брови и снисходительно улыбнулся, но вслух ничего не сказал.

Энзо тоже умолк. Какое-то время царила тишина. Энзо думал о том, кто на самом деле мог бы ему помочь – а управляющий выжидал.

- Вам ещё повезло, что благородный капо хочет избежать войны. Как, впрочем и мы. В сложившейся ситуации я вижу для вас два выхода, - так ничего и не дождавшись, сказал он. – Вы должны найти того, кто оплатит ваши долги, и покинуть клуб. Или же довериться мне – и тогда я передам вас тому, кто прямо сейчас готов уплатить долг.

Энзо стиснул зубы.

«Какой долг? – хотелось кричать ему. - Сколько нужно работать, чтобы вы были должны мне, а не я вам?» Вслух он не сказал ничего. Только поднялся и отвесил лёгкий поклон.

- Я понял. Каков срок, в который нужно принять решение?

- Я выиграл для тебя пять дней. Мой покупатель больше ждать не будет.

При слове «покупатель» Энзо передёрнуло. В эту секунду он впервые по-настоящему осознал, насколько мало значит его жизнь в сравнении с желаниями тех, кем он привык вертеть и с кем проводил одну ночь за другой. Он улыбнулся – внезапно показавшись самому себе невозможно смешным, - и произнёс:

- Я буду иметь в виду.

Поклонившись ещё раз, он покинул кабинет и направился к себе.

Пять дней истекали четырнадцатого числа, но Энзо ни в коем случае не собирался выдавать своего волнения: всё должно было идти так же, как и шло.

Слежку, установленную за ним, Энзо заметил ещё в первый день. Впрочем, своих преследователей он вовсе не собирался волновать.

По утрам он выходил на пробежку. Днём принимал ванну с молоком. Затем отправлялся на променад и даже заказал ещё один костюм. Удостоверившись, что уже заказанные ранее костюмы готовы, поручил портному отвезти их в камеру хранения в порт.

Ещё через пару дней он собрал десяток сорочек и несколько платков. Жилетов в чемодан влезло в итоге только два, потому что кроме этого там лежала обувь, бритвенные принадлежности, килт и несколько дорогих, но не слишком броских аксессуаров. Из того, что было действительно значимо для него, Энзо взял лишь серьгу, подаренную Сабиром, но её он все эти дни носил с собой, отчасти надеясь на чудо, которого, впрочем, так и не произошло.

Ещё несколько драгоценностей он обменял у мальчишек на другие, не такие заметные, чтобы можно было продать их прямо в порту, если это будет нужно.

Тем же вечером, раньше, чем Чезаре вернулся из прачечной, где оставил весь заготовленный багаж, Энзо, почувствовав, что преследователи его расслабились, отпросился у Роя и поехал в «Саладин».

К его разочарованию поездка закончилась ничем – Сабир гостиницу уже покинул, улетел он на собственном транспортнике, который, в отличие от транспортников Содружества, не числился ни в одной базе.

Энзо, впрочем, не слишком-то и рассчитывал на этот вариант – Сабир, даже если бы и остался здесь, вполне мог отказать ему - и наверняка бы отказал.

Оставался ещё один человек, который настойчиво добивался встречи с ним. И хотя контактов с Лэрдом Энзо всячески хотел бы избежать, другого выхода он найти не смог.

Четырнадцатого числа, приказав Чезаре с самого утра отправиться в прачечную и затем ждать его в порту, Энзо в последний раз вышел на пробежку. Затем, вернувшись к себе, погрузился в ванну с молоком. Странное спокойствие овладело им. Он будто бы всё ещё мчался по рельсам, к которым привык, и не мог до конца поверить, что впереди обрыв. Сознание его разделилось пополам: половина всё ещё видела, как он вечером спускается в салон и подсаживается за столик к какому-нибудь джентльмену с обручальным кольцом. Другая половина просчитывала все возможные варианты, из которых оставалось только два: Ливи, который оставался ему должен, но он, впрочем, ничем сейчас помочь не мог. И Лэрд, к которому у Энзо доверия не было ни на грош.

На всякий случай он приготовил деньги на билет, понимая при этом, что в порту его могут ждать люди Таскони, и в кассах наверняка легко опознают его и тут же позвонят капо.

Все эти рассуждения не имели значения, потому что назад пути не было – только вперёд. Надев джинсы и футболку, Энзо накинул сверху белый пушистый халат и вышел в коридор. Тщательно заперев за собой дверь, он подошёл к двери Констанса и постучал. Когда же та открылась, и испуганное личико показалось в проёме, он бесшумно вошёл внутрь.