Княже мой, княже

Кроме них в этой части сидели Кестер, которого Энзо уже видел в Манахате, и Линдси – ещё один старший племянник Эвана, который без конца бросал косые взгляды на Ливи. Тут же сидела молодая и симпатичная племянница Эвана Кони, с которой Ливи и Энзо удавалось общаться довольно легко. Ещё одно место пустовало, и, как понял Энзо из разговоров других родственников, предназначалось Конахту Аргайлу, третьему племяннику Эвана, который приезжал домой лишь на пару недель в году. Ещё двоих детей Энзо иногда видел в парке: им обоим было не больше четырнадцати лет, и все дни они проводили с гувернёрами, так что на них Энзо внимания не обращал.

Практически это был самый дальний край стола, но даже здесь он не мог не ощущать на себе косых взглядов – как племянников, так и старшей родни, окружившей Эвана с обеих сторон.

Здесь были три женщины, которых Энзо не успел ещё запомнить по именам, но среди которых выделил для себя немолодую и величественную, которая косо смотрела не только на него, но и на всех за столом. Казалось, даже Эвана она воспринимала не слишком-то всерьёз.

Вторая, сидевшая по левую руку от Эвана, была кругленькой блондинкой с улыбчивым лицом. Она, как понял Энзо, приходилась матерью кому-то из старших детей, но мужа её Энзо никогда в поместье не встречал. Звали эту пышную блондинку с неожиданно холодными для её типа лица голубыми глазами Изабель, и она по большей части говорила за столом о семейных делах. Она вообще говорила за столом больше всех.

Рядом с ней сидела худая темноволосая женщина, которая вступала в разговор только, чтобы попросить соль. На Энзо она смотрела так же холодно, если вообще смотрела на него.

За столом оставалось ещё несколько пустых мест, но кому они предназначались, Энзо не хотел знать и не спрашивал – ему было не до того.

Энзо довольно быстро понял, что готов он должен быть в самом деле «всегда».

Эвану могло прийти в голову повалить его в конюшне, пока конюх ходит за уздечкой для коня, в винном погребе – пока дворецкий поднимается наверх с бутылкой вина – или где-нибудь ещё.

Аргайл казался бешеным и мало походил на того затворника, которого Энзо увидел в клубе в одиночестве раскладывающим пасьянс. Казалось, он силится использовать каждую минуту, которую купил – когда же Энзо пытался намекнуть ему, что не прочь продлить договор, Эван надолго замыкался и переставал отвечать.

Впрочем, Эван вообще немного с ним говорил. Он не рассказывал о себе и не спрашивал о самом Энзо, которого по-прежнему называл для себя Рафаэль.

Исключением была привычка, которую Энзо заметил за ним через некоторое время: Эван любил задавать несвоевременные вопросы, касающиеся того, чего ему вовсе не следовало знать. Казалось, ответы злили его самого не меньше, чем Энзо, который старательно отвечал - и не думая ничего скрывать. И всё равно Эван продолжал их задавать.

Так как-то после обеда, когда домашние разбрелись по своим делам, лакей передал Энзо, что Эван ждёт его в бильярдной.

Энзо сразу же заподозрил, что они не собираются играть в бильярд – но тем не менее привёл себя в порядок так же тщательно, как и всегда, и спустился на первый этаж.

В помещении царил полумрак и стоял невесомый, с оттенком дуба, запах хорошего коньяка. Эван стоял над столом, обитым зелёным сукном, и неторопливо гонял по нему шары.

Когда Энзо показался в дверях, он нанёс удар – и лишь затем повернулся к нему.

- Превосходный удар, - прокомментировал Энзо на всякий случай, но Эван сделал вид, что не заметил его слов, и спросил сам:

- Ты когда-нибудь играл?

Энзо кивнул. Подошёл и взял один из киев, стоящих вдоль стены.

- Покажи, - приказал Эван.

Энзо наклонился над столом, примерился и ударил в середину одного из шаров.

Разогнуться он не успел – тёплая рука легла на внутреннюю сторону его бедра, между чуточку расставленных ног.

- Продолжай, - услышал он приказ.

Энзо облизнул губы. Продолжать было тяжело. Руки Эвана вообще плохо действовали на него, заставляя терять контроль. Когда же они были так близко к чувствительным местам, голова работала и вовсе с трудом.

- Мне нужно сменить позицию, - сказал он и сам удивился тому, как глухо прозвучал его голос.

- Хорошо, - рука Эвана исчезла, а Энзо почувствовал обиду от того, что тот согласился так легко. К тому же он всё ещё продолжал ощущать тепло прикосновения на своей ноге, у самой промежности. Яички поджались, обиженные не меньше, чем их хозяин.

Энзо сглотнул и обошёл стол. Снова нагнулся для удара - на сей раз уже приготовившись к тому, что рука Эвана коснётся его.

Князь остановился у Энзо за спиной, в паре сантиметров от него, так что Энзо чувствовал рядом с собой его тепло.

- В клубе? – спросил он.

Энзо кивнул. Он всё ещё ждал прикосновения, потому не сразу сообразил, что Эван не видит его лица.