Княже мой, княже

Всего ужин насчитывал двенадцать блюд: суп из мяса ягнёнка, сваренный на медленном огне, угри в соусе «Глостер», филе морского языка и запеченный лосось, паровые устрицы и золотистая треска, паштет из копчёной рыбы и почки с шампиньонами, язык жареный в сухарях и много чего ещё.

Понукаемые окриками экономки, горничные торопливо заканчивали натирать воском пол в бальной зале и других комнатах первого этажа. Лакеи в ливреях из зелено-серого тартана - семейных цветов Аргайлов - и кланмены в такой же расцветки килтах, обеспечивавшие охрану хозяина, затаскивали в залу последние кресла и диваны, а в столовую – дополнительные столы. На возвышенности, в нише между окон, пробовали свои инструменты приглашённые музыканты. Везде, где только можно, у стен были расставлены и развешаны дополнительные светильники, перемежавшиеся с букетиками цветов – особым шиком считалось устроить всё так, как было «на старинных балах», и потому мощность лампочек была минимальной - как в первые годы их употребления, а требовалось их больше в несколько раз.

В соседней комнате четверо горничных накрывали столы – для желающих выпить чаю и перекусить, пока не закончился бал. Для пожилых гостей лакеи готовили карточную и музыкальную комнаты, зато двери в библиотеку, из которой можно было попасть в княжеский кабинет, были заперты на семь замков – гостям, конечно же, незачем было читать. Несколько туалетных комнат было оборудовано отдельно для джентльменов и для дам.

Солнечные лучи мерцали, отражаясь от натёртых до блеска паркетных полах. Цветы и горки, пирамиды и китайские фонарики украшали коридоры тут и там.

Леди Изабель, немного уставшая, но довольная, проверяла парадные комнаты одну за другой. Следила за тем, чтобы никто ни о чём не забыл: дворецкому она напоминала о праздничных ливреях для лакеев, садовнику – о цветочных гирляндах, которыми следовало украсить парк, домоправительнице по памяти пересказывала список и порядок подачи блюд. Только удостоверившись, что всё будет ровно так, как хочет она, леди стала подниматься на второй этаж, чтобы при помощи двух горничных надеть заранее приготовленный наряд.

Энзо о подобных вещах абсолютно не переживал. Он по-прежнему вынужден был ограничиваться двумя костюмами, которые привёз с собой – за всё время, проведённое в поместье, Эван не отпустил его от себя и на несколько часов, так что ему просто некогда было пополнить гардероб. К вынужденной сдержанности он относился философски и даже, взяв в руки стёклышко, усилил несколько потёртостей, украшавших фрак. Сорочка его была белоснежной как всегда, и он выбрал самый простой из платков, чтобы показать, что ему абсолютно всё равно – на принятие этого решения, по подсчётам Чезаре, ушло примерно полтора часа.

Он привычно уже уложил волосы господина небрежными кудряшками и, закончив с последней прядью, наконец стал одеваться сам. Всё время бала ему предстояло стоять у Энзо за спиной.

Энзо же, немного передохнув у окна – он стоял и разглядывал подъезжающие к дому экипажи несколько минут – дождался, когда Чезаре закончит, и стал спускаться на первый этаж.

Две из трёх леди встречали гостей перед лестницей, ведущей в главную залу. Эван стоял тут же и обменивался приветствиями со всеми приглашенными. Леди Катрин, очевидно, не считала нужным почтить своим визитом бал. Леди Эстель оставалась равнодушна к происходящему и холодна, даже издалека Энзо чувствовал в ней закалку старого комиссара, который никогда ни единой эмоции не позволит коснуться его лица. Леди Изабель, напротив, улыбалась каждому из гостей. Дамы, входившие первыми, легонько касались губами её напудренных щёк, мужчины целовали ей руку все до одного. И каждого она приветствовала так, будто всю жизнь его ждала.

Энзо устроился в небольшой нише в одном из самых тёмных уголком – ему с трудом удалось отыскать такой – и наблюдал за потоком гостей, тянущимся в зал.

В одной из соседних комнат приглашённая гадалка, присутствием которой леди Изабель гордилась особенно, проводила спиритический сеанс: дюжина гостей, по большей части девушки, собрались за круглым столом, держась за руки, чтобы услышать напутствие от Шарлотты Бронте. Было здесь, впрочем, и несколько молодых джентльменов – пришедших по большей части не ради духа, а для того, чтобы посидеть рядом с девушками в темноте.

Местная публика выглядела куда более чопорной и высокомерной, чем та, к которой он привык. Если в Клубе дамы всегда норовили приоткрыть ножку или плечо, то тут у каждой был закрывавший горло воротник, ни единый локон не оттенял холодное белое лицо. Джентльмены держались немного свободней, но и в их взглядах чувствовалось что-то, от чего Энзо пробирал холодок.

«Я хочу домой…» – отчего-то промелькнуло у него в голове, хотя он и сам не знал от чего.