Княже мой, княже

Энзо, напротив, уснул как младенец: обида вымотала его, а лёг он в половине третьего, от чего уже порядком отвык. Он сам не заметил, как переключился на режим, которого требовал от него Эван, и лишь изредка украдкой думал, как неожиданно легко оказывается так жить.

Впрочем, в сказку верилось с трудом, он отлично понимал, что не только он, но и сам Эван вряд ли сможет долго так жить. Наверняка у того имелись в городе дела, которые он на время отложил. Самолюбивое «из-за меня?» – то и дело проскальзывало у него в голове, но Энзо старался на него не вестись.

Лакей пришёл к нему спозаранку, но вдвоём с Чезаре им удалось кое-как его поднять. Впервые за долгое время Энзо не успел ни принять ванну, ни уложить волосы: только при помощи Чезаре натянул костюм и, оставив того собирать вещи, спустился за завтраком вниз.

Эван уже был там – сидел в одной из гостиных с чашкой кофе и бутербродом в руках.

- Что это? – спросил он, указывая на костюм.

Энзо озадаченно оглядел себя.

- Спенсер.

- Ну-ну. Чезаре! - крикнул Эван. - Одень своего господина по-человечески, на кой чёрт он мне нужен в глуши такой?

Сам Эван был одет в костюм – куда более лёгкий, чем те, что Энзо видел на нём во все предыдущие дни, а на следующий день не увидел уже и его.

- Чезаре с собой не бери, - сказал Эван, - дай ему отдохнуть.

Энзо кивнул, а через полчаса он уже, зевая, усаживался в седло.

Всю дорогу лил дождь. Они проделали путь продолжительностью в несколько часов верхом, чтобы затем ступить на паром и ещё через час высадиться на небольшом островке.

На северо-востоке острова, на берегу узкого пролива, поднимались высокие горы Антрим. Чёрные, как сажа, и блестящие, будто зеркало. Увидев их впервые, Энзо не сразу поверил, что этот массив могла сотворить природа – так мало он походил на всё, что юноша видел до сих пор. Это древние вулканы, высившиеся вдоль гигантского разлома, отделившего небольшой кусочек земли от материка, сотворили их. Покровы из чёрной лавы, излившейся из кратеров, стали склонами гор.

Но не это поразило Энзо больше всего. Там, где скалистые массивы уходили в море, базальт образовывал гигантскую лестницу, состоящую из шестиугольных ступеней-столбов. С парома берег острова можно было принять за исполинский орган с сотнями чёрных труб.

Ещё более странным и диким казалось то, что лестница эта – «Лестница гигантов», как позднее назвал её Эван – уходила под воду, в никуда. Волей-неволей вспоминались юноше старые легенды о затопленных городах, навсегда погребённых под водой, тайны которых теперь, после гибели Земли, не открыть уже никому.

Только на третий день они с Эваном добрались до подножия гор, чтобы по этой гигантской лестнице взобраться наверх – не к самой вершине, но настолько высоко, чтобы обнаружить вход в пещеру, скрытую десятками колонн.

Энзо остановился, разглядывая оставшуюся внизу бухту, обрамлённую чёрными лавовыми утёсами, небольшой кусочек песчаного берега сбоку от «лестницы» и скалистые островки, на которые, должно быть, никогда не ступал человек.

Они перевели дух в пещере и стали спускаться вниз. Почти неделю они с Эваном оставались на острове почти что вдвоём, и всю эту неделю лил дождь. Энзо лишь раз сказал, что хотел бы побывать здесь летом, но Эван так помрачнел, что больше юноша не заводил этот разговор.

За несколько дней они обошли всё побережье, сплошь усыпанное таинственными пещерами наподобие той, что они нашли в первый день, высокими сумрачными мысами, поросшими мхом, о которые гулко ударялась пенная волна прибоя. А по вечерам возвращались в небольшой заброшенный домик, который, по словам Эвана, он отыскал пару лет назад, разжигали костёр и коптили рыбу на шампурах. Они сидели, обнявшись, вдвоём, и Эван рассказывал понемногу о том, что было с ним до того, как он попал в дом Аргайл.

Энзо сам не заметил, как это началось. В какой момент он перестал воспринимать Эвана как нанимателя, как человека, который мелькнёт в его жизни и уйдёт. Но теперь ему казалось, что это случилось очень давно. Возможно, в тот день, когда он увидел его в первый раз.

- Я по большей части летал, - говорил тот, - я никогда не любил сидеть на одном месте слишком долго. Для меня вся жизнь - это полёт. И я никогда не думал, что стану одним из внутреннего круга Аргайлов. То, что князь Аргайл был моим отцом, для меня всегда было так далеко… я думал, что у него ещё куча сыновей и найдётся кто-то ещё. Но…

Он пожал плечами, а Энзо молчал, дожидаясь, когда он продолжит: Эван всегда продолжал, как будто вспомнить всё и рассказать было особенно важно для него.

- Один из старейшин дома просто пришёл и поставил меня перед фактом. Что я князь Аргайл. Они выбрали там что-то за меня. А я никого, кроме Грэхэйма, моего самого старшего брата, практически не знал. Для меня это был… шок.

- Шок, - Энзо хмыкнул.

- Что?

- Странно слышать от тебя такие слова.

Эван поднял бровь и, перехватив его поперёк туловища, заглянул в глаза.

- Ты по-прежнему так видишь меня?

- А как я могу видеть тебя?

Эван отвернулся и замолк.