Княже мой, княже

За весь день Эван не сказал ему ни слова. Они вообще не виделись со вчерашнего полдника, когда Энзо, по обыкновению, которое завёл уже две недели назад, принёс князю успокаивающий чай. Ничего особенного он туда добавить не мог – мяту, душицу, зверобой и грецкий орех, а некоторые специи взял у миссис Адамс. Он уже заметил, что Эван постоянно пил таблетки от кашля, которые явно ничуть не помогали ему. Но заметил он и то, что Эвана куда больше мучают сердцебиения, и потому постарался сделать упор ещё и на травы, которые могли бы успокоить сердце.

Поначалу Эван принимал чай с осторожностью, но с каждым днём привыкал к нему всё сильней. Иногда Энзо казалось, что Эвану нравится не столько сам чай, сколько то, что именно он приносит его – и Энзо не упускал возможности использовать лишние минуты, когда они оказывались вдвоём.

На сей раз слуга Эвана сухо поблагодарил его за чай, но сам князь так и не вышел к нему – видимо, был занят подготовкой к приближающемуся вечеру, как и все вокруг. Энзо настаивать не сталь, хоть и ощутил в груди болезненный укол.

- Мой дорогой Конахт, как давно мы не видели тебя! – вырвал Энзо из задумчивости особенно громко прозвучавший голос леди Изабель, и, вздрогнув, он сфокусировал на входящих взгляд. Мистер Конахт Аргайл – юноша на вид лет шестнадцати или около того – явно чувствовал себя очень солидно. Он держал в руках новенький складной цилиндр и украшенную драгоценным набалдашником трость, а за спиной его стояли ещё двое таких же молодых ребят.

На приветствие матери он отреагировал лишь небрежным поклоном и парой не очень вежливых фраз. Небрежно представил своих друзей и, надменно помахивая тросточкой в воздухе, стал подниматься на второй этаж.

Энзо внимательно следил за ним, потому что этот юноша оставался последним обитателем дома, о котором он совсем ничего не знал, и, будто бы почувствовав его взгляд, Конахт обернулся, проходя мимо него, и наклонил голову вбок. Энзо был уверен, что тот заметил его, и потому усмехнулся, демонстрируя равнодушие к этому факту, и перевёл взгляд слегка в сторону. Секунду взгляд Конахта цепко держал его, а потом вся компания прошла мимо, так ничего и не сказав.

Он чувствовал себя неуютно в это доме среди людей, которых не только не знал, но и не понимал. До последнего он сомневался, не стоит ли отсидеться у себя, но всё же любопытство взяло верх, и он решил посмотреть на бал.

Оркестр заиграл музыку. Первым в программе стоял полонез. Затем мазурка и вальс. И будто назло ему первый танец начал Эван – он вёл под руку свою племянницу, леди Кони. Энзо, поджав губы, смотрел на них. Напряжение мешалось в его сердце с тревогой, потому что он прекрасно знал, чего даётся Эвану хотя бы подъём по лестнице. Будь у него возможность, он вообще не пускал бы его на этот бал – тем более, что и сам князь никакого интереса к этому мероприятию не питал.

Однако, его не собирался спрашивать никто.

Танец окончился, Эван поцеловал девушке руку. На секунду их с Энзо взгляды встретились, но тут же князь отвёл свой взгляд в сторону и двинулся к диванчикам, стоявшим у стен.

Энзо ощутил ещё один болезненный укол и с трудом справился с желанием стукнуть кулаком по стене. Не в первый раз его вчерашние любовники вот так вот легко забывали о нём, но никогда ещё это так не задевало его. Умом он понимал, что Эван не может проявить свой интерес. Само собой разумелось, что мальчик из Клуба в Манахате или студент Академии искусств – он не был хорошей парой или даже возможным другом князю Аргайл. Но справиться с обидой Энзо всё равно не мог.

Снова зазвучала музыка, джентльмены спешили к девушкам и дамам, которые обещали им этот танец, и только компания молодых людей, приехавших вместе с Конахтом, продолжала сидеть в сторонке, негромко смеясь и беседуя о своём. Конахт повернулся к одному из своих товарищей и произнёс негромко, но так что Энзо отчётливо слышал его:

- Уэлен, видишь этого молодого человека с кислой физиономией совсем недалеко от нас? Тебе не кажется, что он не может быть Аргайлом? Да и вообще, должно быть, не один из нас?

Уэлен не успел ответить, потому что, обернувшись к Чезаре, стоявшему у него за спиной, Энзо так же негромко, но вполне отчётливо произнёс:

- Чезаре, ты не мог бы сообщить тому юноше, что сидит слева от нас, что в таком фраке ему стоило бы сразу отправиться к себе, чтобы не позорить дом Аргайл? Думаю, мы должны его предупредить, пока это не сделал кто-то другой.

Конахт напрягся и опять обратился к своему приятелю:

- Уэлен, тот странный юноша из внешних земель говорит о нас?

- Полагаю, да, Конахт.

- Может, он захочет подойти и сказать нам что-то в глаза?

- Может быть и так, - Энзо резко повернулся и, пристально посмотрев на него, двинулся вперёд. Смешки и голоса мгновенно стихли...

- Добрый вечер, - сказал он и протянул руку, чувствуя что инициативы ждут от него, - Рафаэль Лучини.

- Конахт Аргайл, - юноша, не вставая, пожал протянутую ладонь и указал ему на один из диванчиков рядом с собой, - вы не похожи на кого-то из нашей семьи.