Княжья доля

— Пейте-пейте, — приободрила их Доброгнева. — Говорю же, легче станет. А вон лесок вблизи, там и прохладой обвеет.

— Не доживем до лесу-то, — мрачно напророчил Константин.

— Не дотянем, — присоединился к нему Славка, поворачивая голову к Доброгневе и лукаво поглядывая на нее. — Чую я, прямо тут и отдадим Богу душу. И будет наша смерть на твоей бессердечной совести... Если она у тебя, конечно, имеется, — добавил он и хитро зажмурил один глаз.

Но Доброгневу было не пронять. Она лишь осуждающе глянула на княжеского собутыльника, невесть откуда взявшегося и тут же ухитрившегося не только набраться с князем, но и втереться к нему в огромное доверие. А иначе чего бы он развалился тут, вместе с Константином в одном возке, будто не смерд голопузый, а не ниже боярина будет. Пусть на месте возницы, но все равно не дело. Да еще и глаза свои бесстыжие на нее, Доброгневу, пялит, так и заманивает ими, так и притягивает. Тьфу ты, напасть какая. Гневно хмыкнув, гордая смуглянка предупредила Константина:

— Ну, вы тут пейте да отдыхайте, а мы тем временем к леску погоним пошибче. Надо и место для полдника выбрать, да и травок кое-каких собрать.

Ловко перетянутые кнутом лошади сразу прибавили прыти и оставили возок с князем далеко позади.

— В тенек поехала. Ишь самой жарко, небось, стало, — констатировал Вячеслав. — Слушай, а чего она такая злая у тебя? Вроде не жена, а рычит как тигра, — повернулся он к князю.

— Лечит она меня, — пояснил Константин. — Еще раньше предупреждала, чтобы меда или еще чего хмельного — ни-ни, а мы вчера вон как с тобой на радостях налакались.

— Так ведь повод какой, — возмутился Славка. — По такому случаю грех не выпить. Мы теперь с тобой, можно сказать, единственная родня друг дружке на белом свете.

— Тихо ты, — ткнул его кулаком в бок Константин, завидев верного Епифана, отставшего от дружинников и направившего своего коня к их возку.

— Не надо ли чего, княже? — осведомился тот, с недоверием поглядывая на Славу. — Варнак-то этот не растряс ли?

Вячеслав вспыхнул и уже открыл было рот, чтобы разразиться возмущенной тирадой, но после увесистого тычка, отвешенного Константином здоровой ногой, захлопнул его и обиженно замолчал. Епифан еле заметно усмехнулся себе в бороду и, решив развить успех, тонко, как ему показалось, намекнул:

— А может, питья какого-нибудь хочется?

— Ото можно бы, — не выдержал вмиг оживший Вячеслав, но после очередного тычка снова затих.

— А есть ли? — поинтересовался Константин.

— Есть, хотя и малость, — сразу оговорился Епифан и, отстегнувши от пояса здоровую, литра на полтора-два, плетеную баклажку, протянул ее князю: — Добрый медок, ты не сомневайся, княже, — и тут же суетливо начал извиняться: — Оно, конечно, на один глоток, да ведь припасы у этой девки в возке и бочонок заветный тоже с ней. Как возьмешь?

— Так баклажка твоя что, пустая? — не понял Константин.

— Господь с тобой, княже, — даже обиделся слегка Епифан. — Полным-полнехонька, только пить-то тут нечего. Тебе бы водонос[26] или, на худой конец, братину[27], да где ж их тут взять-то. — Он сокрушенно разнил руками.

Вячеслав, вожделенно глядя на увесистую баклажку, не выдержал и, восторженно присвистнув, заметил, глядя уважительно на Епифана:

— Да, старый воин — мудрый воин.

Искренняя похвала подтопила ледок, лежавший на сердце у стремянного, и он, признательно глянув на Славку, смущенно забормотал:

— Ну, ты тут пей, княже, а я вперед поскачу. Подсоблю, может, в чем лекарке твоей, да пригляжу, чтоб она возок свой навстречу тебе не повернула.

— Спасибо, Епифан, — улыбнулся признательно Константин и заметил: — А что мала твоя фляжка — так оно самое то. Братину теперь я, пожалуй, и сам не одолел бы. Лишнее это.

— Вот это ты верно говоришь, княже, — широко заулыбался Епифан, показывая здоровые желтые зубы из-под густой бороды. — Ну, я, стало быть, наперед поехал.

— Да, и присмотри, чтоб все в порядке было, — более серьезно добавил Константин, на что Епифан, оборачиваясь уже на ходу, откликнулся успокоительно:

— Будь в надеже, княже. Все исполню.

С трудом вытащив пробку, Константин с некоторой опаской понюхал содержимое баклаги и, придя к выводу, что столь приятный аромат от какой-нибудь гадости исходить не будет, сделал несколько больших глотков.

Вячеслав, полуобернувшись, уже нетерпеливо протягивал руку:

— Не томи душу. Давай быстрее. Константин отвел баклажку в сторону, вздохнул и после небольшой паузы, окончательно решившись на неприятное объяснение, которое неминуемо должно было последовать, спокойно заметил:

— Скажи как положено, Слава, тогда дам.

— Не понял, — удивленно повернулся к нему Вячеслав и даже выпустил из руки вожжи. — Как это — как положено?

— Ну, скажем, — задумчиво протянул Константин, — дозволь испить, княже.

— А морду вареньем тебе не намазать? — ехидно осведомился Славка. — Ты чего, белены объелся? Кончай дурковать.

Константин нахмурился, но иного способа воспитания на данный момент просто не видел: