Княжья воля

Попариться все же удалось. Пока я со своим десятком принимал пищу и отдыхал, усваивая калории, Шепет подсуетился и в связке с дворовым холопом по имени Козарь сварганил ядреный парок в приземистой, крохотной баньке на отшибе, где зараз умещалось не больше четырех человек, начиная от уровня груди и до дырки в потолке висел густой березовый дым, а каменная печурка светилась в полутьме красным, дьявольским светом. Однорукий изверг Рыкуй охаживал меня веником, будто хотел, чтобы я легкие выкашлял. Потом сказал насмешливо, что это он еще легонько и, что слабоват я для настоящей бани, пара доброго не терплю как баба визгливая или как все колдуны. Тоже мне знаток! Как тут утерпишь, когда этот паразит каждые две минуты на каменку литр колодезной воды выплескивал! Жар был такой - ногтям больно.

Зато опосля настигла меня настоящая нега. Завернувшись в простыню как римский аристократ в тогу, полулежа на топчане, с красной, распаренной рожей я хлестал ледяной квас, чувствуя себя новорожденным, разве что не агукал от удовольствия. На соседних лежбищах в позе размороженных кальмаров валялись Жила с Невулом, тоже сполна вкусившие прелестей вировской баньки. Мы вяло обменивались впечатлениями от местного гостеприимства, затем разговор как-то сам по себе вырулил к вопросу куда мог запропаститься Одинец. Я предположил, что пацан просто-напросто свалил по-английски, забив на нас всех толстый болт, но Жила с Невулом в один голос выдали опровержение, мол, не взял Одинец с собой ничего из того, что так удачно стяжал под моим началом и даже словом не обмолвился, что собирается рвать когти. Вся его доля серебра и трофеев осталась в хранилище под теремом. Железное железо, а не довод. Находясь в здравом уме никто из ныне живущих так бы не поступил. Значит наш деятельный пострел нашел себе какое-то приключение и обязательно объявиться, чтобы получить порцию животворящих звездюлин. Предполагать, что с Одинцом случилось что-то нехорошее рано, с момента его пропажи прошло не так уж много времени. В ментовке бы даже заявление не приняли.

Долго расслабляться нам не дали. Вернулись дулебы с приобретенными на торге веревками и начали выпытывать у меня куда бы их приспособить.

- Всему свое время! - философски изрек я. - Здесь пока положите. Сами найдите на подворье плотника, Сомом кличут. Пусть до темноты сварганит колышков обоюдоострых в локоть длиной, толщиной в три пальца. Полсотни штук.

Липан кивком указал Ноздре на ближний к ним угол помещения, первым сбросил поклажу с плеча. Хорошо, когда можно включить начальника, раздавай себе задания да на боку полеживай, но контрольные функции для руководящего состава никто не отменял, поэтому я допил квас, стащил с себя высохшую на теле простыню и стал одеваться.

- Для чего тебе верево и колья, а, батька? - оживился Жила, когда отчалили дулебы.

Я покосился на вскочивших вслед за мной, разбирающих свою одежду парней. Отметил худосочность длинного невульского туловища. Явно не доедает оглобля, хоть и лопает не меньше остальных. Может его глисты поедом жрут или пища плохо усваивается?

- Хочу устроить нежданчик непрошеным гостям, - ответил я на Жилин вопрос.

- Как это?

Я поправил на груди цепочку с распятием, почесал заросшую макушку. После банных процедур, обработки тела волокнистой травяной мочалкой и мытья кумпола смесью загадочного мыльного корня вперемешку еще с какой-то ерундой типа настоя крапивы я благоухал как стог подгнившего сена.

- Да есть одна затея. Не слишком умная, конечно, но другой я не придумал. Скажи, Жила, как самый мудрый из всех Жил, как бы ты стал нападать на наше подворье, имея при себе не больше десятка людей?

- Ночью, через ограду, - поиграв черными бровями, уверенно молвил крепыш. - С разных сторон. Разом.

Именно так я и думал. Простенько и со вкусом. Перелезть с помощью подручных средств частокол, передавить по-тихому охранение, сосредоточиться и ломануть всей гурьбой на терем...

- Из тебя, Жила, вырастет великий… как там… воевода, во! Молодец, братан!

Польщенный похвалой коренастик довольно ощерил желтозубую пасть, засиял как утреннее солнышко.

- Почему ты называешь всех братанами, Стяр?

- Привычка такая. Все люди - братья, не знал что ли?

За поголовное родство не поручусь, но уверен, в раннем средневековье, где население всей планеты вряд ли дотягивает до сотни миллионов, так же как и в моем прежнем густонаселенным мире работает теория шести рукопожатий. А, принимая во внимание общую численность человеков, может статься и меньше шести, не мастер я производить сложные математические вычисления, доказывать не возьмусь.

- Но не все братья - люди! - произнес я заключительную часть известного изречения, чем на время вверг собеседников в занимательные раздумья.