Княжич

Четверо купцов, войдя, низко склонились, сняв при этом с голов шляпы, украшенные перьями, изящно помахав ими по дощатому полу моего кабинета.

– Счастливы видеть тебя, Владимир Изяславич, достойный наследник великого смоленского князя, – заговорил на вполне себе чистом русском языке старшина торговцев. – Мое имя – Иоанн Варендорф, я и мой товарищ, купец Бирель, – он указал на стоящего справа от него субъекта, – есть ганзейцы, в переводе по-вашему заморские торговые гости из Вендской земли, города Любека. Господа ганзейцы Дитмар и Рейнтар есть купцы из городов Дортмута и Сеста. Все мы есть подданные нашего благословенного императора Священной Римской империи Friedrich II von Hohenstaufen, – имя своего правителя протоганзеец произнес на немецком.

– Приятно познакомиться, господа торговые гости. Чем вы торгуете?

– Мы имеем свои склады в Смоленске, на немецком подворье, – важно приосанился Иоанн. – Там есть вдоволь германского сукна и холстов, славного рейнского вина в бочках, доброго германского оружия, железа и других искусных изделий из золота и серебра. У нас есть также медь, свинец, оловянная посуда, минеральные и растительные краски.

– Ясно, – произнес я с видимым безразличием. – Что вы покупаете?

– В русских княжествах мы закупаем воск, мед, меха, кожи, шерсть, кудель, сало, смолу. У булгар – восточные товары, сушеные южные фрукты, перец, гвоздику, имбирь, ковры, шелк и фарфор.

– Ничего из вышеперечисленного предложить вам к продаже я не могу… – при этих словах я картинно развел руками.

Немцы всполошились.

– Нет-нет, Владимир Изяславич! Мы русских товаров найдем и так, и в достатке! Нас интересуют товары, производимые твоими мастерскими. Хотелось бы их посетить, посмотреть… – забросил удочку хитрозадый немец. Ага, счас! Это называется пустить козла в огород.

Проигнорировав намеки немца, желающего посетить производство, я ответил нейтральным тоном, хотя испытывал острую потребность в цветмете:

– Свои товары я могу частью продать, частью обменять на ваше железо, медь, свинец и олово. Торговаться с вами мне не с руки, я все-таки княжич, а не купец. Поэтому если вас заинтересовало мое предложение, то милости просим обговорить цены на товары и другие условия поставки с моим человеком. Он полностью в курсе всех этих купецких дел.

– Нам это предложение интересно, мы с радостью пообщаемся с вашим доверенным человеком, – проговорил Иоанн с тщательно скрываемым разочарованием.

Проникнуть на производства княжича с некоторых пор стало заветной мечтой и идеей-фикс моих заморских контрагентов и партнеров.

– Стража! – позвал я дежурных гридней. – Проводите этих достопочтенных гостей до директора складов. У них есть о чем друг с другом поговорить, что обсудить.

Немцы встали, следуя своему, на мой непросвещенный взгляд, совершенно дурацкому этикету, расшаркались шапками и гурьбой покинули кабинет.

Выйдя во двор, я свернул направо и направился в классные комнаты. Они размещались в одной из бывших хозпристроек дворца. С неделю назад своих дворян, как ранее им и обещал, я освободил от преподавательских функций. А их бывших учеников разбросал по заводам и пехотным подразделениям в качестве подмастерьев, писарей и учителей – военнослужащих и заводских рабочих тоже не лишним будет выучить хотя бы азам письма и счета.

Но самые лучшие и способные ученики, среди которых были и обладающие ярко выраженными преподавательскими талантами, были оставлены во дворце. Их со вчерашнего дня я стал использовать в том числе в качестве учителей, для обучения новой партии учеников. Набраны были в основном городские подростки. Всех подряд на учебу не принимали, дворяне, по моему научению, проводили предварительное тестирование претендентов на память и сообразительность.

Образование, получаемое учениками, с большими допущениями, но все же в основе своей составленное по программам общеобразовательной школы второй половины XX века, не шло ни в какое сравнение с существующими здесь и сейчас аналогами. Для сравнения, в католической Европе схоластическое светское образование представлено было семью «свободными искусствами»: грамматикой, риторикой, диалектикой (так называемый «тривиум»), арифметикой, геометрией, астрономией, музыкой (так называемый «квадривиум»). Понятное дело, что ноги у всех этих учебных предметов росли из античной эпохи, пребывая все на том же низком уровне в своем развитии. Математика, физика, химия, черчение и другие предметы, преподаваемые даже в серьезно урезанном виде, давали сто очков форы всей средневековой учености. Физические формулы, таблица химических элементов (пусть пока само существование большинства этих элементов еще не доказано), внедрение индийско-арабских цифр вместо буквенных записей, введение в оборот самого понятия «ноль», переход на позиционную систему счисления и многое-многое другое производили невиданную доселе революцию в естествознании.