Княжич

Командные игры я ввел в обиход и для другой цели – они неплохо помогали сплачивать коллектив. Ведь недаром я внедрял и словно мантру вдалбливал в головы командиров и бойцов жесткую индивидуальную привязку каждого бойца к четко определенному подразделению, будь то звено, отделение, взвод, рота, батальон, полк. Это требовалось не только с целью упрощения управления ими во время боя или их перемещений при переходах на местности. Здесь таился еще один наиважнейший и незаметный на первый взгляд фактор – фактор боевого братства. В коллективе того же взвода, с которым ты проводишь вместе неотрывно друг от друга месяцы и годы, незаметно для себя ты со временем просто срастаешься с ним, он становится твоей семьей. И во время сражений каждый ратник будет биться не только за князя или абстрактные понятия вроде государства, народа и Отечества. Прежде всего, он будет биться за парней, стоящих рядом с ним в одном строю, за тех, кто стал его семьей, кто делил с ним все радости и невзгоды. В таком случае смалодушничать и сбежать от своих боевых товарищей во время боя он просто не сможет. Большинство ратников отделения лучше умрут в строю, но не сделают шага в сторону! Иначе они не только покроют себя вечным позором, но и совершат самое ужасное – откроют для врага незащищенные бока и спины своих друзей, ставших за время службы ближе родных братьев.

Подобный эффект в смазанном виде еще можно наблюдать в конных дружинах князей. Почему в смазанном? Дружины довольно большие, достигающие несколько сотен, и внутри них образуемые стихийно мини-коллективы могут быть размазаны во время конных атак и перестроений. Не всегда друзья во время боя могут оказаться рядом плечом к плечу. Да и сама конная сшибка весьма разрежена в пространстве и дает совсем не тот эффект общности по сравнению с пешим плотным строем. Вот поэтому-то шайки викингов, их лодейные рати, крепко сбитые и связанные вдобавок кровными узами, зачастую оказывались сильнее превосходящих их по численности пеших ополчений, собранных с бору по сосенке. Очевидно, что боевое братство – это не пустой звук, и оно никогда не возникнет, если постоянно тасовать составы подразделений между собой. Потому-то я и создавал четко структурированные, спаянные коллективы, которые будут воевать не только за страх, но и за совесть. Управляемость войск чрезвычайно важна, но не стоит ее переоценивать и тем более противопоставлять боевому слаживанию и сплочению коллектива. Это две стороны одной медали.

Всю важность групповой идентификации одними из первых осознали еще древние римляне. Легионер наиболее эффективно действовал в бою, будучи в своей центурии и особенно в рядах своего родного контуберния – отделения из восьми человек. Простой легионер проводил вместе со своим отделением годы и десятилетия своей сознательной жизни. Они жили в одной комнате в казармах, скидывались на покупку продуктов, готовили и ели из одного котелка, проводя вместе сутки, месяцы и годы напролет. А потому неудивительно, что и в бою легионеры дрались в первую очередь за своих друзей, во имя их жизни и здоровья, а уж потом за трофеи, за империю или общее дело – республику. Всю важность сохранения и дальнейшего развития в рядах легионов боевого братства мудрые римляне осознавали не только на интуитивном уровне, но и на вполне практическом. Недаром, для обозначения единства солдат появились такие эпитеты, как «коммилицио», «комманипуляри» и другие. И случаев, где в самых ярких красках проявлялось это самое пресловутое боевое братство, в римской истории не перечесть!

Увы, но у нас сейчас в этом плане все намного сложнее. В русских городах с их неупорядоченными и не слаженными городскими полками у ополченцев дело было швах и с точки зрения их управляемости, а также чувства локтя. Впрочем, сложно ожидать чего-то большего от вчерашних мирных ремесленников или от простых рабочих. И не ожидали князья от этих городовых полков особых подвигов. Используя их в лучшем случае в качестве массовки, а в худшем – в роли пушечного мяса, заслуженно отводя «первую скрипку» слаженным княжеским и боярским дружинам.

Но с моим появлением колесо истории стало проворачиваться, мягко говоря, несколько иначе. Уже сейчас мои батальоны совсем не походили на мальчиков для битья. Конечно, спешенной дружине равнозначного численного состава они на данный момент еще уступят, и то прежде всего по причине отсутствия положенного им штатного вооружения, но уж с городовыми лапотными ополченцами даже сейчас их было бы грешно равнять.

На встречу со мной, действуя через княжеского тиуна, напросились немецкие купцы. Я этих немчин еще ни разу не видел и, соответственно, не общался с ними, так как в прошлом году этих заморских купцов в Смоленске попросту не было. С их слов выходило, что прошлым летом они вели торг в новгородских и суздальских землях, а теперь очень сожалели, что обошли своим вниманием Смоленск, а в особенности торгово-производственную компанию смоленского княжича, выпускающую новые, необычные товары и прочие диковины.