Княжич

Выйду ночью в поле с конём,
Ночкой тёмной тихо пойдём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём.
Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём.
Ночью в поле звёзд благодать,
В поле никого не видать,
Только мы с конём по полю идём,
Только мы с конём по полю идём.
Только мы с конём по полю идём,
Только мы с конём по полю идём...
Сяду я верхом на коня,
Ты неси по полю меня,
По бескрайнему полю моему,
По бескрайнему полю моему...

Присутствующие командиры–пехотинцы весь пир выразительно так на меня посматривали, чувствую придётся в скором времени и под них какую–либо песнь вспоминать. К счастью, мой песенный репертуар, посвящённый пехоте, количественно многократно превосходит числом те песни, что я знал про конницу. При таких творческих мыслях, после суточного застольного бдения, я и заснул в салате.

Мысленно данное самому себе обещание – вспомнить и посвятить какую–либо хорошую песню своей пехоте, я сдержал. Уже через седмицу, гордо, с высоко поднятой головой, шедшие нога в ногу пехотинцы, громко, во всю мощь своих лёгких, распевали модифицированную мной песню на слова Лебедева–Кумача:

Мы не дрогнем в бою за Отчизну свою,
Нам родная земля дорога.
Нерушимой стеной, обороной стальной
Победим, уничтожим врага.

А прибывающие еженедельно салаги–лесовики, из начавшегося осеннего набора, ошеломлённо стояли в сторонке и робко смотрели, развесив уши и раскрыв рты на марширующих, чётко печатающих шаг воинов.

– К весне, если будете слушать своих командиров и княжича – такими же орлами станете, – задорно внушал молодому, зелёному пополнению комбат Улеб.

Глава 15

Октябрь 1234 г.

Пришёл месяц октябрь, одарив лиственные деревья золотистыми кронами. Над Днепром стали задувать стылые ветры, разгоняя утреннюю сырость вместе с сумрачными туманами. Днём часто лил дождь, а по ночам случались заморозки.

И как назло только сейчас, в преддверии зимы, построили и спустили на воду первые галеры. Весь Касплянский городок сбежался на берег одноимённого озера, чтобы собственными глазами посмотреть, как станут спускать это странные, необычные суда на воду. Народ собрался, словно на аттракцион. Все галдели, суетились, спорили о чём–то, ели пироги, покупаемые у сновавших повсюду лоточников, и запивали их квасом.

Заложенные с весны новые галеры и дощаники теперь спускали на воду практически ежедневно. И сейчас, покачиваясь на озёрной ряби, чернели все пять галер угольно–чёрного цвета, рядом с ними соседствовал десяток разномастных дощаников. Чёрные галеры смотрелась грозно ... Такой экстравагантный вид они приобрели из–за проварки их досок в дёгте. Эффект усиливали чёрные паруса и сновавшие по палубе члены экипажа экипированные в чёрно–жёлтые надоспешники. Страшно становилось от одного их вида, не говоря уж о плановом будущем вооружении каждой такой галеры тремя пушками, две из которых должны будут размещаться на носу и одна – на корме судна.

Эти плоскодонные, речного класса галеры и дощаники строились на основе маломерных моделей и отчасти основывались на математических расчётах введённых, естественно, с моей подачи. Каркас галеры обеспечивал форму корпуса и собирался из легких рам, соединявшихся деревянными продольными стрингерами. Снаружи каркас обшивался досками встык. Дополнительные рамы добавлялись, чтобы усилить всю конструкцию. Главный шпангоут укладывался в центральной части корпуса. Получившийся каркас определял форму корпуса. Шпангоуты, расположенные ближе к носу и корме ставились под более острым углом, тогда как в центральной части корпуса шпангоуты шли более полого. Были установлены и лёгкие шпангоуты, определявшие изогнутые участки корпуса. Каркас был обшит и настелены палубы, установлен степс мачты. Позже будет оборудована артиллерийская платформа и другие палубные постройки.

Корабли собиралось из заранее изготовленных и запасенных на лесопилках деталей. Лишь сложные по конструкции форштевни и ахтерштевни изготавливались на месте, для чего требовалось привлекать опытных мастеров–кораблестроителей.