Княжич

Подобные мысли, рвущие привычные шаблоны, протекали стремительным оползневым потоком не только в голове великого князя. Всё большее количество дружинников устремляли свои изумлённые, не верящие в реальность происходящего взгляды на батальонные квадраты княжича. Выпестованные по наставлениям княжича войска поражали своей организованностью. Ощетинившиеся длинными копьями, живые, шевелящиеся людские квадраты все разом перешли в движение. От них исходили звуковые разноголосицы: слышался и гулкий бой барабанов, и перезвоны труб, и свистки, и сигналы прапоров (флажков). При всём при этом двигались плотные пехотные построения как единый живой организм – не отставая и не опаздывая ни на шаг, не вываливаясь из строя.

– Отец! – обратил я на себя внимание застывшего как каменное изваяние князя. –Предлагаю тебе не участвовать в конной атаке, а пронаблюдать за ней из крепостной башни. Оттуда весь бой будет хорошо виден как на ладони, с высоты своего коня такого, что будет твориться на земле – никак не разглядеть!

– Хм! – на миг задумался князь над поступившим от сына предложением. – Мы с княжичем полезем на вежу, – обратился он к находящимся подле него сотнику Малытю, – ударите по пешцам после моей отмашки!

– Как повелишь, княже!

Минут через пять мы с Изяславом Мстиславичем и ещё несколькими увязавшимися с нами оруженосцами, оглядывали учебное поле. НП открывал перед нами всю панораму предстоящего действа. Батальоны медленно, шаг за шагом продолжали наползать на застывшую в отдалении конницу. Я тронул Изяслава Мстиславича за рукав:

– Пора бы и начинать … Князь, недолго думая, махнул рукой. Злыдарь, увидел княжий сигнал, тут же разразился отборным матом, призывая дружину в атаку. До нас отчётливо доносился его крик:

– Сперва опустошаем колчаны! Потом берём «лапоту» на копьё! Вперёд!!!

Дружина разразилась громким криком и поскакала всей толпой вперёд. Князь лишь скривил лицо, наблюдая за таким бардаком.

Громко улюлюкая и пуская стрелы, конница стала накатывать на замершие по команде батальонные каре. Ещё раньше я расслышал команды « – Стали!» и « – Щиты!», поэтому пущенные конницей стрелы отскакивали от строя пешцев укрытых щитами, как горох об стену.

Вот над каре командующего Клоча раздался трубный перезвон и одновременно вверх по высокому шесту поползли сразу два флажка – «коричневый (черепаха) и красный (стрельба)».

– Что сии флажки означают? – чуть слышно поинтересовался князь.

– Коричневый флажок – означает команду «черепаха» – т.е. обложение со всех сторон щитами. Красный флажок – означает команду «стрельба». Когда эти два сигнала подаются одновременно, то это означает и сохранение построение «черепахи», но в то же время отвлечение части сил (половины стрелков) на стрельбу по неприятелю. Когда у твоей конницы опустеют колчаны, то коричневый флажок будет спущен, и стрельбу смогут вести все наличные стрелки.

Два соседних батальона приняли приказ командующего и аналогичным образом отсигналили ответно. Первые две шеренги пикинеров, выставив вперёд щиты и копья, рухнули на колени, а за их спинами стрелки открыли стрельбу по надвигающейся коннице. Причём стреляли не все стрелки, а через одного: нечётные ряды стреляют (выстрелив, стрелок опускается на колено «перезаряжая» фанерный лук (использовать арбалеты даже с тупыми наконечниками было опасно), давая тем самым возможность сделать выстрел следующему стрелку, стоящему за спиной и т.д.). Чётные же ряды держат над своими головами ранцы–колчаны, прикрывая по возможности от стрел соседнего стрелка нечётного ряда, так как обстрел со стороны конницы князя всё ещё продолжался.

Из открывшегося «фронтального окна», чьё появление было вызвано приседанием на колено двух первых шеренг пикинеров, навстречу конницы полился нескончаемый поток тупых стрел. Даже эти учебные стрелы, лишённые наконечников, вызвали не слабый переполох в атакующей коннице и резко затормозили их атакующий порыв.

– Скорость у конницы сильно упала! – удовлетворённо заметил я князю, смотрящему во все глаза на поле боя. – На всём скаку у дружины ещё были шансы проломить строй, теперь же – их нет совсем.

Удары стрел были болезненные для дружинников, но не смертельными. Они всё же, все как один, были облачены в доспехи, а их лица защищали маски – «личины». Кони защищались хуже и, следовательно, им доставалось сильнее. В возникшей сутолоке несколько наездников даже вылетели из сёдел (седла «люлечного» типа на Руси не знали и не применяли).