Княжич

— Вот и все! — взглянув на помрачневшего Скурыдина, усмехнулся Иванов. — Топай по лесенке ножками, «боярин»!

Васька осторожно начал спускаться вниз. Не успел он ногами почувствовать лежащую на дне деревянной ямы, солому, как лестницу потащили вверх. Деревянная решетка, перекрыла выход на волю. Закрыв на замки решетку и дверь в избу, караульные ушли. Васька остался один на один с темнотой и неизвестностью. Нащупав стену, по ней, юноша медленно опустился на солому. Только сейчас он почувствовал навалившиеся на него усталость и чувство безнадежности своего положения.

— Здравствуй, мил человек! — неожиданно раздавшийся из темноты голос заставил его вздрогнуть.

Напрягая зрение, Васька окинул взглядом темницу. У противоположной стены темнели очертания чьей-то фигуры.

— Будь здрав! — ответил Васька.

— Кто ты? — спросил неизвестный.

— А ты кто? — задиристо переспросил юноша.

— Чувствуется, что ты не любитель разговаривать! Будь, по-твоему.

В темнице наступила тишина. Но не надолго. Вскоре к ним добавили еще одного узника. Им оказался Андрей. Васька увидел, что спускается он не пустой. В свободной руке княжич что-то держал.

— Васька! — обрадовался юноша, нащупав рукой друга. — Вот мы и вместе!

Друзья обнялись.

— Присаживайся! Что там наверху? — спросил Васька друга.

— Ничего хорошего. Женщины плачут! Арина Евдокимовна, чуть всю бороду Лыкову не выдергала, узнав, зачем он пришел с караулом!

— Да понятно! Я тоже с ним сцепился! А что у тебя в котомке?

— Чистая рубаха да твой зипун. Ксюшка передала! Еще еда. Хлеб, яйца, вареная курица, баклажка с квасом! Это от Арины Евдокимовны! Переодевайся, да пообедаем! Я ведь с утра не ел!

— Я тоже! — согласился Васька.

Пока Василий переодевался, Андрей, расстелил на участке пола, освещаемом проникающим через лаз дневным светом, скатерку, предусмотрительно положенную в котомку Ариной Евдокимовной и разложил на ней не хитрые домашние яства.

— Эй, ты! Как тебя зовут? Присаживайся к нам! — предложил незнакомцу Скурыдин.

— Зовуткой меня зовут! — обиженно отозвался узник, но все же подполз на коленях к скатерке. Глазами, привыкшими к темноте, друзья разглядели заросшего, худого, но жилистого и прямо держащегося человека.

— Угощайся, Зовутка! — еще раз предложил Васька.

Прошептав молитву, неизвестный с голодной яростью набросился на свой кусок курицы. Друзья не успели съесть и половины своей доли курицы, а незнакомец, обсосав косточки, уже проглотил два яйца, запив их квасом!

— Давно не ел? — спросил его Скурыдин.

— Ну почему же? Правда, хлеб с квасом и то не досыта, едой не назовешь!

— Значит ты не нашенский? Раз некому о тебе позаботиться?

— А ты догадливый! Не вашенский!

— Ну, так расскажи, кто ты? Откуда родом? За что сюда попал?

— Ладно! Быть, по-твоему, парень! За угощение все расскажу! — пошутил незнакомец.

— Родом я из Мурома. Родился в семье боярского сына. Был я у своих родителей один, приступил к рассказу незнакомец.

— Так Бог решил! — сделав паузу, продолжил он. — Жили не богато, не бедно. Пока черт нашего государя на опричнину не надоумил. Батюшка мой естественно в опричную тысячу не попал. Да и сам бы не пошел! Выселили нас в Пермскую волость, на земли худые. А тут еще мор за грехи наши по Русской земле пошел. Матушка и батюшка мои, один за другим Богу душу отдали. Может это даже к лучшему! Не видели, что потом за этим наступило! Голод начался. Люди не то, что собак, кошек, крыс и мышей ели, человечиной питались! В те годы, в Астрахани, на Волге, говорят получше было. Река рыбой кормила. Вот и подался я туда. Пристал к хорошим людям, с Дона. Жили они рыбной ловлей, торговлей и разбоем не гнушались. Обычно нападали на суда персидских купцов. И наших не пропускали. Не станет ждать какой-нибудь купчишка, когда суда караваном, под охраной стрельцов пойдут, отправится в самостоятельное плавание, а мы тут как тут. На челнах наперерез. Приставай дядя к берегу! Продуваним добычу за несколько дней и опять, в пещерах Жигулевских гор караулим одинокое суденышко.

Ходили мы и на турецкие, персидские, крымские земли. Город Азов брали! Сколько раз султан турецкий, шах персидский, хан крымский требовали от нашего государя наказать казаков за походы в их земли и с Дона изгнать. Иоанн Васильевич, конечно, нахмурится, отпишет им, что, мол, не мои эти люди, и мне не подчиняются. А сам прикажет своим боярам, чтобы припасами да зельем нам помогали. Как ни как, казаки подмога христианам от басурман.