Княжий воин

Рядом с "воеводой" кулачная "дружина" - лучшие бойцы, первый ряд стенки. Входить в "дружину" - большая честь и доверие со стороны слободы, его надо подтверждать каждый год. "Дружинников" было двенадцать человек, и новых бурно выбирали, когда кто-либо из них выбывал то ли по возрасту, то ли по другой причине.

"Воевода" лупил дубиной в ворота - даже если хозяин был рядом - и кричал хриплым басом:

- А кто живет в этом доме? Уж не Хома ли, по прозванию Лычак*, что в том году двух зубов в "побоище" лишился, но чести слободской не уронил?

- Он самый! - кричали сопровождающие, выталкивая Лычака вперед.

- Достоин ли сей муж быть "ратником" в войске кузнецком?

- Достоин. Да пусть зубы побережет - совсем мало осталось.

А могли крикнуть "не достоин", если человек себя опозорил - то ли в "побоище", то ли в обыденной жизни. И тогда обиженный, коли чувствовал на своей стороне правоту и силу, вызывал одного из пристрастных "судей" на кулачный поединок, результат коего расценивался как знак свыше и влиял на общее мнение. Но такое происходило нечасто: народ был испытанный - и не только в боях кулачных.

По правую руку от "воеводы" бахарь, самый острый на язык слободич, он перед "побоищем" будет задирать соперников. Иной раз злой язык в деле стеночном важнее дюжины крепких кулаков - кому нужна победа, если перед этим вас высмеяли?

Бахарю работы и здесь хватало:

- Не тут ли обитает боярин наш доморощенный? - закричал он, подойдя к воротам двора Людоты. Голос у говоруна пронзительный - любого перекричит - ростом же невелик и тщедушен. - Иль нет его дома - в княжьих хоромах меда вкушает? А может, не положено ему кулаками махать по званию его боярскому?

- Пусть тогда сына названного в "ратники" выставит, - подсказал "воевода". - Сказывают, он в кулаке неслаб.

- Не так в кулаке, как в ноге, - бахарь намекал на известные всей слободе подробности недавнего происшествия. - Ему бы в табуне с жеребцами лягаться. Уж и не ведаю, гож ли для дела нашего Ромша по прозвищу Немой? Как народ скажет?

Толпа одобрительно зашумела, вопрос казался решенным, но:

- Не гож! - Дюжий парень выбрался из толпы и неторопливо снял полушубок, показывая, что готов отвечать за свои слова. Годами не старше Романа, не так высок, как коренаст, в плечах просторен, что матерый мужик. Серые глаза смотрели спокойно и без злости, будто не на драку вызывал, а приглашал на дружескую забаву.

Сильные руки вытолкнули Романа на свободное место, поближе к кулачному начальству - да он и не сопротивлялся.

- Готов биться при честном народе? - пронзительно прокричал бахарь чуть не в самое ухо Романа. - Не заробел?

- Кабы с тобой, заробел бы, - ответил Роман. - Ты не кулаком, так языком перешибешь. А коли узел на языке завязать, то и вовсе не совладать с тобой - как кистень будет.

В толпе захохотали:

- Крой балабона, Ромша.

"Звоном" тут никого не убедишь - дело надо было доказывать кулаками - и Роман, сбросив свитку* на снег, стал напротив парня. Он решил биться в манере, привычной для слободичей, только стойка у него была левосторонняя, а у парня прямая.

Зрители разделились на два равных лагеря, шумно поддерживая своего бойца. Но болельщики не только шумели, но и присматривались к Роману:

- Вишь ты, как он десницу (правую) за плечом прячет. И бьет ею без замаха - будто сулицей. А шуйцу (левую) впереди держит и в пол-плеча бьет. Хитро:

Бились вровень. Удары в голову парень отбивал жесткими, как камень, руками, удары же в корпус принимал крепкой, широкой грудью. Роман пару раз достал его по скуле, сам же от ударов в голову уворачивался. Разогревшись, с трудом удерживался от соблазна применить боевые навыки, которым обучался лет с шести. Но снова скажут, что "лягается" и вообще - на голову скорбен. Да и парень казался ему все более симпатичным.

- Без души Ромша бьется, - отметил кто-то из "дружинников". - Сноровку не показывает.

- А ты на него с топором попробуй, как тот лихой, так он быстро тебе зубов поубавит. И с душой - пяткой в нюх.

Противник Романа прекрасно держал удар, был подвижен и резок. "Ему бы удар поставить, стойку поправить - так еще неизвестно, кто кого", - думал Роман. Пора было завершить бой - парень готов драться хоть до утра, даже с дыхания не сбился. Роман очередной удар пропустил над головой, захватил руку противника, резко подсел и, поймав другой рукой его ногу выше колена, взвалил парня себе на плечи - "мельница". Опустил аккуратно в мягкий снег.

- Так гож или не гож? - спросил он у противника.

- Гож, гож, - закричали зрители.

- Гож, - парень неожиданно весело улыбнулся Роману. - А в подмастерья по кулачному делу не возьмешь?

Роман помог парню встать.

- Молод я других поучать. Приходи: ты у меня переймешь, я у тебя.

Гасила гремел дубиной в следующие ворота. Видно, под впечатлением поединка, а может быть, вечерний сумрак тому виной, "воевода" оплошал - ворота были его собственные. Под общий смех он спохватился, но было поздно - из калитки с ухватом в руках вышла его жена, высокая костистая старуха: