Княжна Дубровина

— Завтра буду учиться прилежно, общаю вамъ, говорила Анюта, — а теперь не могу. Не дождусь, когда поду. Не сердитесь на меня.

Миссъ Джемсъ не упустила случая сказать, что должно владть собою, должно держать себя въ узд и не хорошо пренебрегать долгомъ ради удовольствія.

— Разв это удовольствіе, воскликнула Анюта. — Увидть Парашу! это счастіе!

Миссъ Джемсъ не могла не улыбнуться и сказала:

— Какое однако вы дитя еще! А вамъ ужь двнадцать лтъ. Но полно, садитесь, я буду диктовать.

И диктантъ длился доле обыкновеннаго.

Насталъ часъ обда.

— Дайте мн блое платье и голубой поясъ, сказала Анюта, — я ду въ театръ.

— Совсмъ не нужно, отвчала Катерина Андреевна, — вы сойдете внизъ какъ всегда, а посл обда успете одться и надо спросить у тетушки какое платье она прикажетъ надть на васъ.

Анюта надула губы.

— Не все ли ей равно, какое платье я хочу надть, сказала она.

— А вотъ именно это хочу вамъ говорить запрещено, замтила Катерина Андреевна.

— Мало ли что запрещено, сказала Анюта разсердившись.

— Анна, Анна! протянула строго Англичанка.

«Выдумали противное имя — другое какое-то, не мое, точно не знаютъ, что меня зовутъ Анютой», подумала она про себя, но не сказала ни слова. Скоро однако ея неудовольствіе прошло; она предалась мечтамъ и съ радостію думала:

«Теперь пять. Шестой, седьмой, восьмой, считала она по пальцамъ: — черезъ три часа я буду въ театр.»

Она сошла внизъ и увидла, что Варвара Петровна читала записку.

— Анна, сказала она, — вотъ записка отъ Вры Николаевны Вышеградской, помнишь ту старую даму, вдову министра. Она пишетъ, что къ ней нынче вечеромъ съзжаются вс ея внучки и проситъ меня привезти тебя.

Анюта окаменла.

— Она пишетъ, что у нея будетъ фокусникъ и петрушка и что она слышать не хочетъ чтобы тебя не было. Мн жаль лишить тебя удовольствія хать въ театръ, но театръ всегда при насъ, а у Вры Николаевны рдко бываютъ дтскіе вечера. Отказать ей нельзя, тмъ боле, что она звала тебя два раза, но ты кашляла, и я не могла привезти тебя.

Анюта стояла блдная и не врила ушамъ своимъ.

— Анна, будь благоразумна, сказала мягко Варвара Петровна, — я отказать не могу старой почтенной дам восьмидесяти слишкомъ лтъ. Теб и тамъ будетъ весело, у нея угощеніе и подарки… Она задаритъ тебя, ты ей понравилась.

Анюта вышла изъ оцпеннія и бросилась къ Варвар Петровн.

— Тетушка, закричала она блдня и красня, — милая тетушка, прошу васъ, умоляю васъ, отпустите въ театръ, вы общали.

— Я свое общаніе сдержу. Въ первый разъ какъ будутъ давать Парашу я возьму ложу и ты подешь съ Лидіей.

Анюта зарыдала.

— Слушай, Анюта, сказала Александра Петровна, — позжай къ Вр Николаевн Вышеградской и будь мила, а я за это возьму еще другую ложу, и ты будешь въ барышахъ. Увидишь и Парашу и что-либо другое хорошее.

Анюта схватила Варвару Петровну за руки.

— Нтъ, нтъ, прошу, пустите меня въ театръ.

Видя, что Варвара Петровна смотритъ ужь холодно, Анюта стремительно бросилась къ больной тетк, упала на ея колна, схватила ея руки и со слезами прерывающимся голосомъ заговорила:

— Отпустите въ театръ, умоляю, тетя, милая тетя Саша, заступитесь за меня. Отпустите въ театръ.

— Анна, сказала Варвара Петровна строго, — терпть не могу сценъ. Что за трагедія! Сцены — признакъ самаго дурнаго воспитанія. Порядочныя двочки ихъ себ не дозволяютъ. Встань, поди на верхъ, успокойся, а въ восемь часовъ приходи сюда одтая. Миссъ Джемсъ, надньте на нее розовое платье съ блыми лентами. Она подетъ со мной.

Анюта какъ ужаленная вскочила, затопотала на одномъ мст, испустила какой-то вопль и наконецъ во гнв своемъ не знавшемъ границъ закричала:

— Это тиранство, это жестокость! Не хочу, не хочу! Не поду къ старух; что хотите длайте, не поду!

— Анна, замолчи и иди на верхъ.

— Не поду! Не поду! Не хочу, не хочу! и Анюта въ порыв гнва отчаянно схватила себя за голову.

Александра Петровна въ ужас откинулась въ свое длинное кресло и поблднла.

— Мн дурно, произнесла она слабо.

Лидія и Варвара Петровна бросились къ ней.

— Вы никого не жалете, ни даже больной тетки, сказала миссъ Джемсъ съ укоромъ, глядя очень презрительно на плакавшую Анюту. — Идите на верхъ.

Анюта повиновалась и уходя бросила испуганный взглядъ на больную тетку, около которой суетились сестры. Когда Александра Петровна успокоилась, она выговаривала сестр и огорчалась, что Анюта опять обнаружила свой дурной характеръ.

— Разв я могу отказать восьмидесятилтней старушк, говорила Варвара Петровна, оправдываясь предъ сестрой. — Сознайся сама, что я ни въ чемъ не виновата; скажи: когда Анна выростетъ, жизнь всегда дастъ ей то, чего она захочетъ? Разв не придется ей отказаться отъ задуманнаго плана, отъ задушевнаго желанія? Если она не выучится управлять собою, изъ нея выйдетъ взбалмочная, своевольная, ни на что непригодная женщина, которая составитъ несчастіе всей семьи. При большомъ богатств, что хуже необузданности и самодурства! Нтъ, и не говорите мн за нее ни слова, я сдлаю все возможное, чтобъ ее исправить. Не правду ли я намедни говорила: рано радоваться; вотъ она и показала себя какова она есть — дикая, необузданная, своевольная двочка.