— Совершенно врно, сказала Александра Петровна, — братъ правъ и ты,
Варвара Петровна молчала. Генералъ довольный молчаніемъ, какъ знакомь согласія, продолжалъ:
— Она ршилась ухать, пусть же она оставитъ домъ вашъ съ соблюденіемъ всхъ приличій и родственныхъ, лучшихъ отношеній. Не можно ли уговорить ее взять съ собою ея бывшую гувернантку, Англичанку. Вчера она показалась мн очень представительною.
— Я ни во что не хочу вступаться, сказала Варвара Петровна, — когда ты, братъ, ршилъ, что виноваты мы, а Анна права.
—
— Анна, сказалъ генералъ, когда Анюта вошла въ комнату, — мн пришла новая мысль въ голову, другая комбинація. Я увренъ, что съ твоимъ воспитаніемъ, лицомъ, станомъ (онъ не утерплъ и повторилъ:
— Но, дядя, я не забочусь объ успх. Благодарю васъ.
— Но о чемъ же ты заботишься?
— Я хочу жить въ семь,
— Однако ты желаешь вызжать въ свтъ! Какiе вызды въ Москв? Здсь нтъ ни одного дома прилично и конфортабельно устроеннаго и ваши балы такъ ничтожны, танцовать не съ кмъ!
— Я желаю вызжать, чтобы веселиться, а у меня есть близкіе знакомые съ дтства. Съ этими
— Спасибо, сказала Александра Петровна, — на добромъ слов. Ухать въ Петербургъ значило бы совсмъ насъ покинуть. По крайней мр въ Москв, хотя и въ разныхъ домахъ, я буду видть тебя всякій день.
— Конечно такъ, сказала Лидія. — Ахъ, Анюта, не оставляй насъ, не забывай, что мы безъ тебя останемся совсмъ одн.
— Никогда, сказала Анюта, — я васъ не оставлю.
— Завтра я непремнно долженъ ухать въ Петербургъ, сказалъ генералъ, — но прежде отъзда еще разъ я долженъ переговорить съ тобою, милая Анна. Я даю теб цлыя сутки на размышленіе. Взвсь, мой другъ, мое предложеніе и ршись. Поврь мн, пренебрегать имъ нельзя. Твоя настоящая сфера Петербургъ и рано или поздно ты будешь блистать тамъ! Лучше раньше, чмъ поздне! А теперь прощайте, мн пора!
Онъ поспшно простился съ сестрами и быстро, гремя шпорами пошелъ по широкимъ, высокимъ гостинымъ. Онъ всегда куда-то спшилъ, когда прізжалъ въ Москву. Вн Петербурга онъ чувствовалъ себя какъ рыба, которую вытащили изъ воды.
Дло идетъ на ладъ, подумала Анюта, уходя на верхъ; она замтила, что ея присутствіе раздражало Варвару Петровну и мало оставалась съ тетками.
Генералъ обдалъ дома и просидлъ съ сестрами до девяти часовъ вечера. Онъ оживленно разсказывалъ имъ петербургскія новости общественныя, политическія и свтскія, говорилъ о балахъ, о пышности двора и блеск свта, объ итальянской опер и чудесахъ искусства въ Эрмитаж, ибо узналъ, что Анюта страстная охотница рисовать. Онъ всячески старался прельстить ее изображая петербургскую жизнь. Въ девять часовъ онъ ухалъ на вечеръ.
— Такъ какъ же, Анна, сказалъ онъ ей на другой день, улыбаясь.
— Все такъ же, сказала она, тоже улыбаясь.
— Мы ршили, что ты лто проживешь въ деревн, а зиму…
— Въ Москв, подсказала она, — съ дядей, въ моемъ дом. Дядя Долинскій согласится быть моимъ попечителемъ, вмст съ вами.
Онъ взглянулъ зорко.
— По закону, сказалъ онъ, ты имешь право управлять сама и потому я отказываюсь…
— Нтъ, прошу васъ, я ничего не понимаю, слишкомъ молода и управлять не берусь. Прошу васъ попрежнему заниматься моими длами. У меня есть и другая до васъ просьба. Дайте мн денегъ, он мн необходимы для отъзда. Я до сихъ поръ никогда не имла въ рукахъ ни единаго гроша. Мн не давали даже карманныхъ денегъ. Такъ жить очень скучно… Я чтобы подать въ церковь или бдному должна была просить мелочи.
Генералъ взглянулъ на сестру и покачалъ головой укоризненно.
— У нея всего было съ излишкомъ, сказала Варвара Петровна.
— Это правда, подтвердила Анюта, — но теперь мн надо денегъ для жизни въ деревн.
— Несомннно. Нынче вечеромъ ты ихъ получишь, Кром того, теб надо экипажи: карету: коляску, лошадей. Тамъ ничего нтъ, тамъ тридцать лтъ никто не жилъ. Я прикажу, всё будетъ куплено и исправлено.