Княжна Голицына – принцесса моды

В 1964 году София Лорен закончила сниматься в фильме «Падение Римской империи» режиссера Энтони Манна, с участием Алека Гиннеса, Джеймса Мейсона и Меда Феррера. Костюмы, в которых снимались герои фильма, были созданы мной.

В том же году отмечалось 25-летие конкурса на звание «Мисс Италия». Победила Мирка Сартори, которая так никогда и не смогла осуществить свою мечту стать актрисой. Более удачливой была Делия Боккардо – «Мисс Кино».

«Ей, – писала Фьоретта Метц в книге “Ты – самая красивая”, – принадлежит заслуга предугадать в Италии стандарты англосаксонской красоты, которые предопределили успех самых известных моделей 60-х годов: Жан Шримптон, Твигги и Верушки».

Весной я отправилась в Балтимор представить свою последнюю коллекцию на манифестации, организованной для сбора средств для детей-инвалидов. Мне аплодировали 700 женщин, и я получила ключи от города. На гостинице вывесили плакат: «Добро пожаловать, княгиня Голицына!». Поистине я была смущена. Мой номер был невероятно роскошный, с круглой кроватью в центре комнаты. Спать на ней было жутковато, и всю ночь я провертелась на этой кровати.

Во время манифестации почувствовала, что кто-то обнял меня сзади и пытается поцеловать в шею. Я резко обернулась, готовая дать пощечину, и увидела улыбающееся лицо: «Ты меня не узнаешь?». Это был Леон, русский кузен[99], которого я не видела много лет. Эти наши родственники в течение уже пяти поколений звались Леонами и после бегства из России постоянно жили в Балтиморе. В те дни шли праздники православной Пасхи, и Леон пригласил нас всех, включая манекенщиц, на следующий день к себе домой.

Спустя несколько дней я была в Вашингтоне, где впервые итальянское посольство организовало по просьбе моего друга, посла Эджидио Ортоны[100], вернисаж моделей исключительно ателье Голицыной. Вдова Кеннеди узнала о моем приезде и пригласила меня посетить ее в Вашингтоне. Она купила трехэтажный дом в колониальном стиле, в котором было 14 комнат. «Единственная проблема, – рассказывал потом Франклин Д. Рузвельт-младший, – состояла в том, что дом стоял выше уровня улицы, и подниматься к нему приходилось по лестнице. С этой лестницы было легко заглядывать внутрь, а это заставляло все время закрывать жалюзи. Жаклин стала основной туристической достопримечательностью в Вашингтоне: в любое время дня и ночи улицу заполняли люди, прибывшие поглядеть на нее и детей. Они стояли по обеим сторонам улицы, а когда Джеки выходила из дома, люди молча, можно сказать с почтением, наблюдали за ней. Местная полиция и служба безопасности были вынуждены поставить ограждение. Глазеющие женщины всегда хотели зайти за оцепление, чтобы приласкать детей Кеннеди. Тротуары были полны людей, и даже машины перед домом шли тесно, почти касаясь друг друга. Автобусы туристических фирм включили дом Жаклин в свои маршруты, подвозя к нему сотни туристов, выглядывающих из окошек. Это стало наваждением».

В правдивости этого описания я убедилась лично. Когда я шла к дому, за мной неотступно следовали журналисты, фотографы, любопытные. Жаклин жила, как в клетке, заключенная туда вместе с детьми. Атмосфера в доме была тяжелая, все напоминало о трагедии. И хотя жалюзи были опущены, люди оставались снаружи и, как шакалы, выжидали, следили за окнами и фотографировали ее, как только она выходила.

Вернувшись в Рим, я получила премию «Трама д’оро», созданную Центром текстильных исследований высокой итальянской моды. Она была вручена мне в Палаццо Санта Кроче на площади Кайроли. Были также присуждены три премии художникам, которые сумели толково использовать материалы, синтетические и иные, доступные в настоящий момент. Каждый из награжденных показал модель из, выбранной им, ткани: для Бики это была шерсть, дралон – для Чентинаро, хлопок – для Энцо, шелк – для Голицыной. Тот самый шелк, который я предложила в июле для ночных рубашек и сказочных халатов, изготовленных как изысканные одежды и вечерние плащи. Длинные, веретенообразной формы, с красивыми вставками, многие из них удлинялись сзади наподобие шлейфа. Иногда трудно было отличить их от выходных вечерних платьев, настолько они были украшены, расшиты, облагорожены. Коллекция нижнего белья теперь уже пользовалась большим спросом и за границей.

У меня всегда была страсть к ночным рубашкам. Помню вернисаж в США, который я открыла именно с них, а журналисты подумали: «Странно, она начала с показа вечерних туалетов!» А многие клиенты, как выяснилось, и в самом деле использовали рубашки как вечерние платья.

Потрясающей, по словам многих, была демонстрация моей коллекции одежды для горизорлона. Десять манекенщиц, белые, как снег, одетые в шапочки, пуловеры и облегающие брюки из белого орлона. А для моря другой сюрприз – костюм леопарда. Забавными были и белые гетры с бархатистым корфамом, новым материалом, защищающим от холода и влажности. Впервые в дефиле участвовала фирма «Ревлон», демонстрируя свою косметику на моих девушках. Прически делал Филиппо, известнейший парикмахер с улицы Кондотти в Риме.