Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Даже каноническая история Петра и Февронии Муромских, в честь которых празднуется День любви, семьи и верности, непосредственно к любви имеет мало отношения. Будем откровенны: Феврония женила на себе князя хитростью! Петр дал обещание повести ее к венцу, если Феврония исцелит его хворобу. Однако умная девушка предвидела обман и применила свои познания… не до конца. Петр уехал. Но, как только болезнь снова проявила себя, Петру пришлось возвращаться. Феврония добилась своего – она стала княгиней. Похоже ли это на большое возвышенное чувство? Скорее нет, чем да. «Житие» княжеской четы было создано приблизительно в 1540 году, и надо отдавать себе отчет, что это художественное, а не историческое произведение. Но неужели нет никаких сведений о любви, о преданности, о чистом, возвышенном чувстве? Повторюсь: их крайне мало. И, рассказывая о них, нужно обязательно помнить исторический контекст. Верность жены, ее стремление угодить мужу, спокойный и добрый нрав, забота и терпение ставились намного выше всего остального.

Среди сохранившихся берестяных грамот есть удивительный по своему содержанию фрагмент. Он посвящен… любовным отношениям! И считается, что текст на нем был написан не позднее XI века! То самое время, когда Анна Ярославна покидала Русь и отбывала в Париж и когда сестра ее, гордая Елизавета, сподвигла на дальние странствия скандинава Харальда.

«Что за зло ты против меня имеешь? – вопрошает неизвестная жительница Новгорода. – Ко мне не приходил… Если бы тебе было любо, ты бы вырвался и пришел… Отпиши же мне».

Показывать свои чувства, проявлять излишнюю эмоциональность считалось делом неправедным. «Добрая жена» не только должна была убояться мужа, но и отличаться кротостью горлицы. А ежели случалось что с супругом, то земная жизнь на этом обычно завершалась.

Единицы из русских княгинь эпохи Средневековья, овдовев, продолжали вести обычную мирскую жизнь. Большая часть из них предпочитала монастыри. Или, как супруга Дмитрия Донского, носила вериги «для изнурения плоти воздержанием». Можно ли считать такие поступки проявлением настоящей любви? Для человека XIII-ХIV веков – это достойно похвалы.

Впрочем, и само слово «любовь» для средневекового русского человека имело несколько иное значение. Чаще всего подразумевались под этим согласие, привязанность. Однако в привычном нам понимании употреблялись совсем другие слова – все производные от «нежности» и «ласки». Даже «поцелуй» для наших предков в XII веке – это скорее ритуальный жест. А вот «лобзанье» – совсем другое дело!

«Добрая жена по очем целует и по устам любовнаго своего мужа», – рассказывает нам текст XVII столетия. А вот в «Повести о семи мудрецах» того же времени можно увидеть и совсем яркие проявления чувственности:

«Ты – очию мое возгорение, ляг со мною и буди, наслаждайся моей красоты».

И, опять-таки, это уже XVII столетие. Русское Средневековье в большинстве своем оставалось предельно целомудренным. По крайней мере, в сохранившихся до нас текстах.

Можно добавить и такой интересный аспект, как разное восприятие поступков женщины и мужчины. Жена представлялась более слабым существом не только в физическом плане, но и в способности устоять против соблазнов. Отсюда совершенно различное отношение к измене: даже подозрения было достаточно, чтобы супруг потребовал развода. При этом в Уставе Ярослава мужской проступок автоматического расторжения брака повлечь не мог. Женщина и мужчина не рассматривались как люди одинакового применения права. Впрочем, схожие правила существовали и в других странах Европы. Во Франции женщин исключили из прав наследования: дочери не могли получить корону, не могли и передавать ее своим потомкам. Отсюда, к слову, корень Столетней войны между Францией и Англией: после смерти всех сыновей государя Филиппа IV Красивого о своих правах на французский трон заявил внук короля, английский правитель Эдуард III. Он обосновывал свое право тем, что происходил от родной дочери Филиппа, от Изабеллы Волчицы. Однако притязания Эдуарда остались неудовлетворенными. «Негоже лилиям прясть», – решили советники нового короля. Франция получила государя из младшей ветви Капетингов, а правитель Англии пошел войной на родственника.