Княжна (СИ)

Девушка тихо перевела дыхание, и вместе со входом пришло осознание, что если не сейчас, так через минут десять, перед глазами не останется ни красивого окна во всю стену, открывающего вид на Выставку Достижений Народного Хозяйства, ни арки, ни гостей. Даже Пчёлу она плохо увидит за мутной пеленой.

— Сегодня, третьего декабря тысяча девятьсот девяносто третьего года, мы собрались с вами здесь для того, чтоб запечатлеть момент зарождения новой семьи. Сегодня две души вовек воссоединятся в единое целое, своей любовью, нежностью и трепетом зажигая сердца.

Анна медленно провела пальцы через Витину ладонь. Он осторожно взор от работницы ЗАГСа оторвал, будто переживать вдруг серьезно стал, что тем бракосочетание своё же сорвёт, и руку Князевой сжал. Так, что не захотел отпускать.

Даже для того, чтоб кольцо ей на палец надеть.

— …не затухает, как не затухнет никогда ваш семейный очаг, — продолжала с выразительными ахами женщина. — Пусть его огонь будет вас согревать как в самые тяжелые моменты, так и в самые погожие дни. Согласны ли вы, Пчёлкин Виктор Павлович, взять в жены Князеву Анну Игоревну, хранить ей верность и быть опорой до конца своих дней?

Аня не заметила, как вздрогнула. Нутро сократилось сильно, малость больно, в ожидании ответа, которого в тайне от самой себя Князева боялась не услышать.

Пальцы, обнимающие её ладонь, сжались крепче.

— Согласен.

На миг девушке показалось, что кто-то шепотом выдохнул, и уголки губ иррационально дёрнулись вверх в неясной усмешке. Она чуть взгляд на Пчёлу скосила и, мамочки, пол зала стал под её ногами разверзаться, чуть ли не утягивая Анну в бесконечный полёт под землю.

И полёт этот начался, когда Витя ладонь невесты погладил большим пальцем в утайке от всех гостей, сидящих за аркой, а работница ЗАГСа, посмотрев на Аню через тонкую оправу очков, спросила:

— А вы, Князева Анна Игоревна, согласны взять в мужья Пчёлкина Виктора Павловича, хранить ему верность и быть опорой до конца своих дней?

Девушка губы приоткрыла, чтоб ответить, и тогда показалось, что из лёгких выкачали воздух. На плечах стало тяжело от взглядов приглашенных гостей. Анна, сглотнув, на выдохе попрощалась со своей фамилией:

— Согласна.

— Раз решение ваше является добровольным, взаимным и обдуманным, то поставьте свои росписи, — торжественно проговорила женщина так, что Ирина Антоновна опять всхлипнула. Работница чуть тише Аню подозвала:

— Сначала невеста.

Девушка кивнуть думала коротко, но по итогу голова закачалась часто-часто, как у китайского болванчика. Ладонь тряслась, что, вероятно, на киноплёнке будет видно сильно заметно, когда Анна передала букет Вите и с руками пустыми прошла к столу.

Она расписалась; от странного эмоции, в которую все чувства только смешались, горели щёки. Ноги ощущались ватой, поролоном, когда девушка попятилась на место своё, и будто из-подо льда донёсся указ работницы ЗАГСа:

— Теперь жених.

На секунду Ане пусто стало одной возле арки обручальной стоять, отчего руки крепко сжали стебли белых — точнее, цвета «холодного айвори» — пионов. Она на себе поймала поздравляющий взгляд Космоса, но отвернулась быстро, боясь, что за секунды, её отделившие до получения статуса «жены» Витиной, сглазить себя успеет. Хотя и не верила никогда в глупости такие…

Пчёла взял ручку, поставил размашистую роспись. В документе стояла сноска, согласно которой невеста присваивала себе фамилию жениха, и от взгляда на простое предложение в диафрагме стало тесно, но по приятному больно. И только сильнее почувствовалось давление, когда он ручку вернул на стол, когда Ольгу, свидетельницей ставшую, на роспись пустил.

И снова рука Вити нашла ладонь Ани. Та чуть вспотела от волнения, что Пчёлкина и веселило, и умиляло одновременно; он сам Незабудку понимал. Слишком хорошо понимал…

Невеста, будто мысли его прочитав, выдохнула в тряске через нос, и улыбнулась так, что в уголках глаз собрались морщинки.

Желание поцеловать Аню стало перерастать в потребность, шедшую в разрез с указами и разрешениями работницы ЗАГСа.

«Космосила, блин, давай кольца сюда. Быстрее!..»

Холмогоров с хлопком опустил ладонь, в которой ручку зажал, и засмеялся сам со своей неказистости. Тётя Катя под веселые перешептывания людей с конторы ему негромко кинула замечание, Коса «дурнем» назвав, и Аня, у которой сердце разорваться грозилось от волнения, никак не отступавшего, с мамой была полностью согласна.

А работница ЗАГСа вдруг припустила очки с переносицы и, кажется, от всего сердца сказала:

— Властью, данной мне законом, я объявляю вас мужем и женой. Можете скрепить свой союз обручальными кольцами и крепким поцелуем.

Космос с лицом волшебника передал коробочку с кольцами ровно под окончание фразы женщины. Пчёлкин принял её — ни то руки от переживаний ослабли, не в состоянии удержать и пятисот грамм, ни то в дне у коробки был тайник с тяжеленной чугунной деталью.