Князья Ада

– Нет. Да, – сбивчиво ответил вампир, не сразу сообразив, о чём его спрашивают. – Я… я никогда не видел их. Я не знаю. Ни одного не видел. Вообще ни разу за все эти долгие годы…

– А тот, кто обратил вас?..

Этот вопрос, судя по всему, сбил отца Орсино с толку. Он покачал головой.

– Они больше не создают себе подобных. И не позволяют друг другу так делать. Они никому не доверяют, понимаешь? Ни друг другу, ни собственным семьям.

Вновь шагнув ближе, Орсино взял Эшера за голову, привлёк к себе и заговорил – с каждым словом изо рта у него вырывался жуткий запах свежей крови:

– Они говорили мне, что это дети указывают возмездию дорогу к их дверям. Когда мы возвращаемся из Преисподней, мы беспомощны, как улитки, лишённые раковины – вот почему им всем пришлось стать богами, понимаешь? А мне они бы не позволили – потому как я запятнан грехом. Царь Яма, реорганизовывая Преисподнюю, позволил им самим выбирать, каким Адом править. Их было двенадцать тысяч – восемьсот Адов под землёй, восемь ледяных и восемь огненных, и восемьдесят четыре тысячи Адов, располагавшихся на самом краю света, хотя, мне думается, некоторые из них были совсем маленькими. Когда я был человеком, я изучал их… – Орсино умолк и уставился в глаза Эшеру как завороженный. – Когда я был человеком…

– Значит, именно поэтому тот вампир и обратил вас? – решительно спросил Джеймс. – Потому что вы не были членом его семьи?

– Он хотел… – Орсино моргнул, явственно напрягая память. – Я уже позабыл, что он хотел. Но тогда у него имелась причина, – падре крепче сжал ладонями череп Эшера, как будто о чём-то усиленно думая.

– И это был…?

– Ли. Ли Жун Шэнь. Сейчас он безумен. Его семья приносит ему добычу, чтобы он мог исполнять их указания. Однако… – Орсино снова умолк, сбившись с мысли, и слегка ослабил нажим – теперь его ладони отрешённо ерошили волосы Эшера, будто падре гладил собаку. Но затем блуждающий взгляд Орсино снова зацепился за пятно крови на его плече.

– Однако?.. – аккуратно подтолкнул Джеймс.

– Однако иногда, просыпаясь на закате, я слышу, как он кричит.

Вампир отступил на шаг назад, и Эшер, едва дыша от боли в боку, выскользнул из его рук, прикидывая расстояние до дверей, ведущих к лестнице. Инстинкты требовали поскорее убираться отсюда, но в этот момент Джеймса осенило чудовищной догадкой.

– А вы можете сказать, откуда доносится крик? – спросил он.

Орсино покачал головой – едва заметно, почти так же, как это делал Исидро.

– Неподалёку отсюда, – сказал он, – под землёй, на глубине в тысячу миль. В тысяче миль, а ещё через десять тысяч и ещё через сотню тысяч, под Третьим Адом, предназначенным для плохих мандаринов, фальшивомонетчиков и клеветников. Фальшивомонетчики обречены глотать расплавленное золото и серебро – столько, сколько переплавили его при жизни. А Пятый Ад – это Ад Четвертованных, где сластолюбцев, убийц и святотатцев разрывают на части, перетирают в кашу между жерновами, сбивают с ног раскалёнными, покрытыми шипами колёсами повозок. Князь этого Ада – Бао, Бао Чжэн, бывший воином эпохи династии Сун. Грозный человек, но при этом, если верить слухам, умевший слагать застольные и любовные песни. Ты ведь не святотатец, скажи мне? – Вампир снова поймал Эшера за руку и внимательно взглянул ему в лицо: – Твой отец молился за тебя. Он желал, чтобы ты пошёл путём священника. А ты ослушался его.

«Он что, читает мои мысли? Или бредит, говоря о собственном отце?»

– Мой отец действительно хотел, чтобы я стал служителем церкви, – ответил Эшер искренне, опуская неудобные подробности того, какой именно церкви. – Но я пошёл собственным путём, и в конце концов тот привёл меня на службу к дону Симону.

Орсино снова наморщил лоб.

– Мы все – заложники собственных семей, – проговорил он ещё тише, и его глаза, по-кошачьи желтевшие в свете фонаря, взглянули на Джеймса неожиданно осмысленно. – Они все – истинные Князья Ада. Даже когда мы избегаем их, они приходят к нам во сне. Моя мать… – Орсино на мгновение запнулся. – Моя мать и дяди желали, чтобы я присоединился к Обществу Иисуса, потому что Бог наградил меня даром к изучению языков. Мой отец погиб, сражаясь с еретиками в Голландии. Это было непросто, очень, очень непросто – сказать Кристиане, которую я любил или думал, что любил, – что между нами ничего не может быть. Мой дядя утверждал, что я научусь любить Бога сильнее всего, а тело Кристианы начну видеть таким, какое оно есть на самом деле – мешком с кровью и потрохами, как и тела всех прочих женщин. Но это было непросто.

Эшер бережно высвободил руку из его цепких пальцев.

– Когда я отыщу Исидро, то непременно расспрошу его, какие именно указания Его Святейшество дал, когда распорядился доставить вас обратно в Рим. Так как именно мне придётся заниматься этим делом, следует исполнить всё в точности, поэтому я навещу вас ещё раз, когда всё выясню.

– Указания?..

– О том, как доставить вас обратно в Рим.