Князья тьмы. Пенталогия

«Конечно, — она доверчиво взяла его за руку и поднялась в салон. Увидев пассажиров, она ошеломленно застыла: «Я не знала, что есть столько людей!» Девушка критически рассмотрела лица Марио, Танзеля и Этуэна: «Они мне не нравятся. У них глупые, злые лица». Она повернулась к Герсену: «Ты мне нравишься. Ты — первый мужчина из всех, которых я видела. Значит, ты — тот самый мужчина, и я останусь с тобой навсегда».

Герсен наблюдал за лицами Марио, Этуэна и Танзеля. Виолю Фалюшу должно было быть изрядно не по нутру то, что он слышал. Все три пленника сидели с каменными лицами, глядя на Герсена с одинаковым отвращением — только в уголке рта Танзеля подергивалась какая-то жилка.

Аэробус снова поднялся в воздух и направился к самому большому из близлежащих островов. Герсену не пришлось долго искать храм — он возвышался над скоплением тростниковых хижин с кровлями из длинных сухих листьев. Аэробус опустился на центральной площади — местные жители наблюдали за приземлением с изумлением и ужасом.

Из храма спустилась по ступеням Друзилла Третья — уверенная в себе, решительная девушка, внешностью практически не отличавшаяся от других Друзилл и в то же время обладавшая, подобно двум другим, безошибочной индивидуальностью.

Герсен снова спустился из кабины. Друзилла Третья разглядывала его с нескрываемым интересом: «Кто ты?»

«Я прилетел с побережья континента, — объяснил Герсен, — чтобы с тобой поговорить».

«Ты хочешь совершить обряд? Ступай в святилище какого-нибудь другого бога. Ародин бессилен. Я умоляла его перенести меня в другое место, умоляла о многих других благодеяниях. Он не ответил».

Герсен заглядывал в храм: «Там, внутри — изображение Ародина?»

«Да. Я — жрица его святилища».

«Пойдем, посмотрим на это изображение».

«Там не на что смотреть — просто статуя, сидит на троне».

Герсен зашел в храм. У противоположной входу стены сидела фигура величиной примерно в два раза больше человеческой. Голова статуи была варварски изуродована — кто-то отбил ей нос, уши и подбородок. Герсен с удивлением повернулся к Друзилле Третьей: «Кто повредил статую?»

«Я».

«Почему?»

«Мне не нравилось его лицо. Согласно благовещению, Ародин должен явиться во плоти и взять меня в жены. Я обязана молиться статуе, призывая ее приступить к бракосочетанию как можно скорее. Поэтому я разбила ей рожу, чтобы свадьба состоялась как можно позже или вообще не состоялась. Мне не нравится быть жрицей, но мне не позволяют заниматься ничем другим. Я надеялась, что после того, как я оскверню образ божий, назначат другую жрицу. Но это не произошло. Ты заберешь меня отсюда?»

«Да. Ародин — не бог. Он — человек». Герсен завел Друзиллу Третью в салон аэробуса и показал ей Марио, Этуэна и Танзеля: «Посмотри на этих трех людей. Кто из них больше всех напоминает тебе лицо статуи Ародина — до того, как ты его разбила? Ты его узнаёшь?»

Один из пленников моргнул.

«Да, — ответила Друзилла Третья. — Вот он! Вот лицо Ародина!» Она указала на Танзеля — того пленника, который только что моргнул.

«Подождите, послушайте! — воскликнул Танзель. — Что тут происходит? Что вы пытаетесь этим доказать?»

«Я хочу опознать Виоля Фалюша», — объяснил Герсен.

«А почему тогда на меня указывают пальцем? Я не Ародин, не Виоль Фалюш и не Вельзевул, если уж на то пошло! Я — Гарри Танзель из Лондона, меня там знают, и я буду очень благодарен, если меня наконец развяжут!»

«Всему свое время, — заметил Герсен. — Придется подождать». Он повернулся к Друзилле Третьей: «Ты уверена, что это Ародин?»

«Конечно. Почему его связали?»

«Я подозреваю, что он — преступник».

Друзилла Третья расхохоталась, громко и весело: «Так ему и надо! Преступник соорудил статую самому себе и назвался богом! На что он надеялся? Что он хотел приобрести?»

«Тебя».

«Меня? Все эти хлопоты, вся это ложь — ради меня?»

«Он хотел, чтобы ты его любила и поклонялась ему».

И снова салон аэробуса наполнился звонким смехом Друзиллы Третьей: «Он затратил много усилий ради того, чтобы ударить лицом в грязь!»

Внимательно наблюдая за пленниками, Герсен заметил, что лицо Танзеля начало постепенно розоветь.

«Ты готова отсюда улететь?»

«Да... Кто эти другие девушки, похожие на меня?»

«Твои сестры».

«Странно!»

«Да уж, Виоль Фалюш — или Ародин, как ты его называла — очень странный человек».

Герсену нужно было подумать. Он поднял аэробус высоко в воздух и включил автопилот так, чтобы машина медленно дрейфовала вдоль побережья. Все еще не было неопровержимого доказательства, удостоверявшего личность Виоля Фалюша. Жилка, подергивающаяся у рта, покраснение лица, разбитая физиономия статуи — все это было чрезвычайно любопытно, но все это можно было назвать лишь косвенными уликами... По существу, Герсен нисколько не приблизился к удостоверению личности Фалюша с тех пор, как Фалюш пригласил его в Дворец Любви. Обернувшись, Герсен взглянул в салон. Наварту надоели обязанности охранника; он разглядывал трех девушек со смешанным выражением надежды, растерянности и обреченности — может быть, старый поэт надеялся, что каким-то чудом одна из них превратится в ту Джераль Тинзи, которую он знал.